– Так это он ее туда и заманил, гад. Только какая-нибудь девка подрастет, расцветет – он уже кругами ходит. Вот Машка повзрослела, Свиноматки старшая. Теперь за нее возьмется.
– Свиноматки? – удивленно перепросила Даша.
– Да есть у нас одна мать-одиночка. Это ее кликуха. Семь детей нарожала. – Презрение и недоброжелательство зазвучали в ее голосе. – И все от разных мужиков. Ну как же не Свиноматка? Мол, аборт – это убийство. А сама – пьяница. Материнский капитал пропивает. В доме – грязища! Дети голодные, чумазые. Машка по помойкам ходит, бутылки собирает. Скоро эту горе-мамашу родительских прав лишат. Уже документ готовится.
Волков резко встал и взволнованно прошелся по избе, утратив всю свою степенность. Потом сел и снова принял солидный вид.
– Дочка говорит, – продолжала она – что руки на себя наложит, если его посадят.
– В отношениях между людьми прав тот, кто сильнее любит, – изрек Волков. Женщина озадачено взглянула на него. Валера записал. Волков помолчал.– Запирать, конечно, нельзя. Это насилие над личностью. В суд тоже подавать не стоит. Это крайняя мера. Может быть, вначале у них была взаимная любовь…
– У Сергея – любовь? – горько усмехнулась женщина.
– Надо ждать, – продолжал он. – В этом положении всякое действие хуже бездействия. Со временем она сама поймет, что не того полюбила.
– Вот несчастье на мою голову! – всхлипнула она.
– Самое большое несчастье – утратить способность чувствовать себя несчастным, – нравоучительно произнес Волков. – Остальные несчастья человек в силах перенести.
Женщина вытерла слезы и снова с недоумением уставилась на него. Юноша снова записал. Он сидел в напряженной позе, не откладывая ручку, не сводя глаз с Волкова, видимо боясь пропустить что-нибудь важное.
– Я тут вам сальца домашнего принесла.– Женщина положила руку на лежавший на столе рядом с ней сверток. Потом еще раз сдержанно поблагодарила и стала прощаться.
– Чаю попейте, – сказала Ира.
– Спасибо. Дел по хозяйству много.
Они с Гаврилычем ушли. Волков посмотрел на часы.
– Может быть, есть вопросы?
– Учитель, а хотите вопрос типа на засыпку? – спросила Оксана. И в глазах, и в голосе ее был вызов.
– Люблю такие вопросы.
– Короче, что было вначале: яйцо или курица?
– Оксана, это легкий вопрос. Конечно, яйцо. Предположительно, отряд куриных произошел непосредственно от археоптерикса. Значит, первая курица, которая была лишь чуть-чуть больше курицей, чем археоптериксом, вылупилась из яйца, снесенного археоптериксом. Я, конечно, немного утрирую…
– Какие три книги вы бы взяли в космическое путешествие? – задала трафаретный вопрос Даша. Она всегда его задавала, когда брала интервью.
– «Война и мир», «Идиот», «Братья Карамазовы». Еще есть вопросы? Нет? Тогда на сегодня все. – После этих слов он стал раскованней и естественней.
– Почему же Наташа не пришла? – удивилась Ирина.– Это первый раз.
Оксана бросила на Волкова быстрый и острый взгляд. Даше показалось, что он смутился от этого взгляда. Она хотела сказать, что Наташа никогда уже не придет, что ее нет, но в последний момент вспомнила о своем решении не говорить ничего лишнего.
– Из Желтого Яра вообще никого не было, – заметила Юля. – Тоже впервые.
Стали пить чай.
– Ты чем-то расстроена, Анюта? – спросил Волков.
Та вскинула на него свои изумительные глаза: большие, ярко-синие, лучистые. Их синь красиво сочеталась с очень темными ресницами и бровями и очень светлыми волосами. Что-то дрогнуло в ее лице. Однако она овладела собой.
