– Хорошо, что я живу всего лишь на третьем этаже, а то бы вы не докричались, а вот соседей, наверно, разбудили.
Дэн протягивает мне маленький букетик: несколько лютиков и три полевые ромашки. Я беру букет, и мы все трое начинаем смеяться. Дэн говорит, что им вдруг очень захотелось меня навестить. И что теперь он будет навещать меня чаще, и многозначительно улыбается.
Что же значит эта многозначительная улыбка, думаю я, но не нахожу ответа.
– Чем ты занимаешься? – спрашивает Дэн.
– Вообще-то я спала, а вам почему не спится?
– Я был занят очень сильно все эти дни, подвернулась хорошая работа, – отвечает Дэн, – а этому балбесу всегда заняться нечем, – указывает он на Инферно, тот скромно улыбается.
Распрощавшись с ними, возвращаюсь обратно, сестра уже ждет возле моей комнаты. Мы вместе заходим в дверь.
– Что это за концерт был сейчас? – Брови сестры поднимаются вверх, изображая две округлые дуги.
– Дэн приезжал с Инферно. Похоже, это была серенада или просто комедия.
– А почему он всегда таскает с собой этого, как его?..
– Инферно?
– Да.
– Возможно, для храбрости. Говорит, что ему нечем заняться, они лучшие друзья, еще со школы. Честно сказать, я не могу его понять.
– Вот и я тоже.
– Ладно, давай спать.
– Спокойной ночи! – кивает Софа и уходит в свою комнату.
Я ставлю букетик в стакан с водой, ложусь в постель и долго лежу так, смотрю на цветы и думаю: «Что в голове у этого человека?» Пытаюсь угадать его мысли, поставить себя на его место, но ничего не получается. Такое чувство, что у него нет никаких определенных целей, намерений или планов. Он ведет себя спонтанно, непредсказуемо и как-то легкомысленно. Вот захотел, приехал ко мне, не захотел бы – не поехал. Что чувствует этот человек и чувствует ли вообще? Он с такой легкостью при нашей первой встрече рассказал о своей личной жизни и чувствах практически чужому человеку. Я не могу его понять, это точный и неоспоримый факт. Придя к такому выводу, я снова засыпаю.
Когда утром я захожу на кухню, то нахожу там только маму.
– А где все?
Мама оборачивается ко мне, вид у нее встревоженный.
– Все уже ушли, отец пораньше уехал, у них там срочный заказ, а Софе поручили какое-то ответственное задание на телестудии, очень важный репортаж, она сказала. И я тоже сегодня дежурю в больнице.
Она накладывает мне завтрак и уходит. Тоскливо вот так завтракать в одиночестве. Даже Барби смотрит на меня без интереса, должно быть, уже тоже поела. Включаю телевизор и натыкаюсь на новости. Диктор с озабоченным лицом сообщает, что в мире сейчас происходят страшные волнения, то там, то тут случаются стычки и вооруженные восстания. Показывают кадры падающих самолетов, взрывающихся домов и плачущих детей. Скорее переключаю канал, но, не найдя ничего интересного, выключаю вовсе. Не могу спокойно смотреть на страдания детей. Как можно причинять боль этим невинным существам, делать их участниками своих взрослых разборок и политических игр?
Покончив с завтраком, отправляюсь обратно в свою комнату. Слышу, как уходит мама, включаю ноутбук и принимаюсь за работу. Но через несколько минут слышу звонок в дверь. Я никого не жду, может, мама что-то забыла и вернулась. Открываю дверь, а на пороге стоит Дэн.
– Не ждала? Я же предупреждал, что теперь будем видеться чаще.
– Но я не думала, что настолько часто, – говорю я, – хорошо, заходи.
Я отступаю от двери, чтобы освободить ему проход. Он разувается и смотрит на меня.
