– Жаленые медузы, – догадываясь, кто это может быть, боялся повернуться.
Под сводами подземелья разворачивалась баталия призраков. Гудели балки, стонали опоры, тряслись идолы, высекая из камня таинственный свет. Сонмы светлячков стекались в поток, направляясь к главной статуе. Стоя рядом, я буквально увидел, как она задышала энергией, покрываясь шалью синих протуберанцев. Свечение усиливалось. Вдруг из каменной груди вырвался луч и пронзил меня. Это длилось всего пару секунд, но ощущение благодати осталось в памяти на всю жизнь. И дело не в том, что после мучительных дней истощения и страха, ко мне прихлынула титаническая сила, важнее, что я окончательно в неё поверил.
Вечно стоять спиной к опасности не будешь: три раза вздохнул, как перед прыжком с мачты, повернулся. Опираясь на столб, армицефал пытался встать, волоча почерневшую ногу, ревя, и, прожигая меня взглядом единственного глаза. Не понимаю, почему я решил, что он мертв. За беспечность пришлось расплачиваться голыми руками: рапиры и копья лежали у камина, а бесстрашие друга призывало вступить в разговор. Гигант вертелся вокруг столба, как паук на привязи, опасно размахивая конечностями. Сложная анатомия и мрак, не давали приблизиться. Маленький рыцарь, обладая скоростью пули, успешно вёл поединок, отвлекая внимание одноглазого. Было бы глупо – не использовать этот шанс. Присмотрев возле дубины отколовшийся сук, сунул за пояс, воткнул факел в землю, полез на столб. В юности лихо лазил по мачтам, но тогда не забивала дыхание вонь чудовища, не трещали уши от рёва, у пристани плескалось море, а в порту глазели на наши подвиги симпатичные девчонки с подарками.
– Лучший подарок – мертвый армицефал, – стал поудобней, прицелился в безумный орган. – Орудие заряжено!
Кардинал заметил, как я вышел наизготовку, разогнавшись, вонзил усы в кривую ногу. Чудовище взревело громче прежнего, от боли запрокинуло голову. Сверху посыпалась грязь. Замедленный прыжок, будто во сне: гигант пошатнулся, запоздало зевнул и рухнул у столба, вдавив острый сук в вытекающий глаз. Спрут-капут, как говорил боцман.
– Кардинал! Кардинал! – надрывались охрипшие связки, в ушах стоял рёв. Спохватившись, понял, что потерял слуховой аппарат. Обыскался вокруг – не нашёл. Осталось одно непроверенное место, к которому не хотелось подходить. Выхода не было – перевернул мертвеца…
Его расплющило почти в блин, но жизненно важные органы уцелели; громадный вес пришёлся на ноги, переломив, как прутики. Рядом лежал слуховой аппарат. Кардинал шутил, я радовался, что снова слышу этот бархатный голос. Он попросил поднести его к ногам главной статуи и подождать.
– А ведь она вас узнала, – проскрипел раненый, справляясь с болью.
– Кто? – не понял я.
– Она, – тараканий ус вытянулся в указку, слегка прикоснувшись к торквесу, – каменная дева.
– Дружище, у тебя лестные шутки, но пожалей мою голову.
– Я не шучу, – он подскочил, разминая сросшиеся ноги. – Это подтвердит каждый гуидген.
На вопросительный взгляд он ответил:
– Дева отдала вам часть своей силы, которой сдерживала это безобразие, похожее на фомора. А могла бы убить.
– Фомора?
– Да, но это не фомор, слишком мал. Фоморы велики, будто горы, и сильны, как боги, – Кардинал призадумался. – Они ушли в Бездну давным-давно. А кто это и как здесь оказалось, не пойму.
– По-моему, ты прав: она его сдерживала. Дальше есть следы, по ним видно, он пришёл не один. Можешь сам убедиться.
