Клерк пересчитывал, я передавал деньги Джусу.
На все про все ушло почти полчаса. Кейсы были забиты под завязку.
Вежливо распрощавшись с клерком, мы не спеша выдвинулись к ожидающему нас такси.
– Давай курнем? – ставя кейс на тротуар, предложил Джус. – А то в машине мы фиг покурим.
Я согласно кивнул, устанавливая свой кейс рядом с его.
Не успели мы сделать и пары затяжек, как у нас синхронно зазвонили сотовые. Переглянувшись, мы достали их и нажали кнопку приема.
– Валерик уже со мной! – кричала в трубку Марина. – Нам так хорошо вместе! Он нас очень любит. Скучает по тебе. Ты представляешь? Я дам ему трубку?
– Ну дай, – ответил я в полном ауте.
Глянул на Джуса. Тот выплюнул сигарету и, прижав головой трубку к плечу, судорожно пытался открутить крышку фляги, одновременно что-то бормоча в трубку.
– Привет, пап! – послышался в моем телефоне звонкий детский голос. – Ты когда будешь?
– Вечером… сынок, – с заминкой хрипло ответил я.
– Я скучаю, приезжай скорей. И у меня просьба к тебе: купи мне летный комбинезон!
– Если найду твоего размера. А так есть место, где мы его синтезируем. – Я вырвал флягу у Джуса и очень крепко приложился к ней. Он тут же забрал ее обратно, в точности повторяя мои действия. – Валера, а дай, пожалуйста, трубку телефона маме, мне нужно у нее кое-что срочно уточнить!
– Конечно, пап, уже передаю!
– Снова привет! – Радостный голос Марины. – Ты не представляешь, как он похож на тебя.
– От чего ж не представляю? Я его каждый день видел! – Я судорожно закурил вторую сигарету. – Но у меня к тебе два вопроса. Первый: ребенка должны были достать из этого их аппарата только завтра! И второй: откуда у него такая любовь ко мне? Врачи же говорили, что незримая нить устанавливается только между ребенком и матерью! Поэтому ты безвылазно лежала там в палате!
Марина начала смеяться, потом я услышал, как она предложила сыну сбегать в лобби и принести чего-нибудь вкусненького. Хлопнула дверь, а Марина продолжила говорить уже со мной:
– По поводу твоего первого вопроса. Так решили врачи. Что пора уже. Оказывается, дети созревают с разной скоростью. По поводу второго вопроса. – Она снова задорно рассмеялась. – Когда он очнулся, обнял меня, и первый вопрос был, где ты. Я удивленно посмотрела на врачей. Они все поняли и пошли с Валериком обедать обычной едой. Его желудку нужна адаптация к обычной пище, пояснили мне. Но один врач остался. И я ему задала тот же вопрос, что и ты мне. – Она снова рассмеялась. – Короче, он меня своими расспросами заставил густо краснеть. Ты помнишь все наши сеансы терапии?
– Конечно, забудешь такое! – сказал я, наблюдая за сильно оживившимся Джусом, отбежавшим от меня и что-то усиленно наговаривающим в трубку телефона. Даже на кейсы с деньгами забил. Бери не хочу!
– Ну так и вот, – продолжила Марина, посмеиваясь. – Доктор уточнил периодичность этих самых сеансов моей терапии. Дальше чего-то там долго высчитывал на своем планшете. Потом пояснил. Пока мы были вместе – ну, ты понимаешь, о чем я, – ребенок воспринимал нас как единое целое. И эта самая нить, незримая, тянулась к нему сразу от нас двоих. – Она снова рассмеялась. – Короче, по подсчетам врача, проведенного совместно – понимаешь, очень совместно – мной и тобой времени Валерику хватило, чтобы понять тебя и полюбить как отца! – Она снова рассмеялась.
– Очешуеть можно, – только что и смог сказать я, видя, как Джус убирает телефон в карман и подходит забрать кейсы. – Ладненько, я тебя люблю и целую, но дел еще осталась куча. Позже перезвоню.
