– Белов, ну ты и кобель!
8. Глава 8. Андрей
Сам не ожидал от себя такого, но в какой-то момент стало ее жаль. Внутри, конечно, злился, мысленно круша все. Хотелось выпустить пар, обстоятельства давили. И не было удивительного ничего, что сорвался. Съязвил, потянув языком, где не надо.
Семейные проблемы, сессия, которая маячила перед глазами, а теперь еще разборки с Катькой – все это выбивало из колеи, заставляя меня приходить в ярость.
Лучше бы Морева послала меня подальше и разошлись бы на этом с миром, но нет. Решила разыграть драму? А я тоже придурок, поплелся следом, как теленок на веревке. Хорошо еще, что бегала она медленно, и какой-то промежуток времени я просто шел вперед, не упуская из виду ее спину.
Зато даже плюс нашел для себя, пока прогуливался. Отвлекся от переживаний о непрезентабельном виде своей рожи разукрашенной. Красавец, конечно, писаный. Вот батя утром был в шоке, хотя он еще не отошел от моей выходки накануне у себя.
Никак не желал отец понимать, что чем больше на меня давили, тем сильнее я сопротивлялся. Возможно, вариант решения проблемы была куда проще: надо было оставить меня в покое на какое-то время. Я бы попсиховал, но сам бы пришел к мысли, что необходимо меняться.
А так все выливалось в сплошные конфликты. Сначала это фифа в клубе, что так зазывно двигала бедрами в танце, извиваясь и поглаживая себя руками. На ней, между прочим, таблички не было, что она несвободна. Подкатил… А потом ко мне с таким же огнем в глазах и пудовыми кулаками подкатила охрана ее папика с ним во главе, и в результате я вышел красавцем, ладно не вышел, вывели. Однако, кажется, это меня мало чему научило. Хвост бы прижать, а я только начал расходиться, желая всех вокруг довести до припадка. Получилось! Вон Катька, наверное, готова была уже сделать куклу Вуду с моим лицом, истыкав иголками.
Морева между тем примостилась на скамье в сквере, сложив ладошки на коленях, как примерная ученица.
Смотрел на нее, спрятавшись за стволом дерева, и губы кусал, раздумывая, подойти или направиться к остановке все же, забив на эту строптивую козу. Немного помучившись, решил, что, пожалуй, да. Лучше постараться извиниться, пока нет рядом дружков, чтобы никто моего позора не видел. Дело-то пяти минут и можно топать по своим делам с чистой совестью, что сделал все, что мог.
В общем-то, все шло в своем русле, и мы снова едва не поругались, пока я за каким-то хреном не стал вновь распускать руки. Но обнимать ее было приятно, чего скрывать. Худенькая хоть, но формы имелись, нашел за что подержаться. В своих талантах я никогда и не сомневался. А потом как гром среди ясного неба, вот тоже свалилась на мою голову! заголосила Юлька.
Я этот вопль ни с чем не спутаю. Сердце даже екнуло и ведь ветошью прикинуться не получилось. Нет, меня точно кто-то все-таки проклял, скорее всего, батя или его новая профурсетка.
– Почему я даже не удивлена?! – голос Юльки становился громче, он приобретал истеричные нотки, а я как истукан даже не шевелился, лишь крепче, кажется, Катьку сжимал в объятиях.
Та, в свою очередь, совершенно растерялась, потому лишь глазами хлопала как советская пластмассовая кукла. А когда поняла, что дело запахло керосином, попыталась выбраться из моих рук, злобно прошептав.
– Бабник и скотина.
– Приятно познакомиться, – улыбнулся я, понимая, что если и пойду красиво на дно, то явно не один. – Кстати, это моя девушка, – кивнул головой в сторону верещащий Юльки, хотя, кажется, Кате в тот миг было плевать: есть ли у меня кто или нет.
