А ведь есть и третья привязь… да-да, приятель, тот самый смысл, который ты вчера нашёл. И несложно было бы сказать: «Да брехня это всё, просто так сложились звёзды!» – но ты же не такой. Ты всё равно не перестанешь верить в то, что это не случайность. Ты же просто не сможешь по-другому. Тем более в этот раз…
Не на привязи, говоришь? Выбирай любую!
– О чём задумался?
– А, да ни о чём. Так, всякая чушь в голову лезет.
– Смотри, вот мы и пришли!
Эри даже не стал поднимать голову, чтобы взглянуть на великолепный особняк культурного совета. Похоже, булыжная мостовая была куда интереснее.
Тесс уверенно повела его какими-то коридорами, и через несколько минут они оказались на пороге нужного кабинета. За окованной железом дверью, к которой был приклеен листок с надписью «Администратор городского музыкального конкурса», скрывалась маленькая запылённая комнатушка, в которой только и было, что большой шкаф с парой бюстов именитых композиторов на нём, стол, стул да лампа с зелёным абажуром. И походящая на предмет мебели пожилая женщина, которая в ответ на их «можно войти?» даже головы не подняла.
– По какому поводу? – пробурчала она, разглядывая какие-то бумаги.
– Здравствуйте! – жизнерадостно выпалила Тесс. – Мы насчёт записи на конкурс! Я…
– Запись окончена, – отрезала тётка.
Ледяной приём погасил энтузиазм девушки, точно вылитое ведро воды. В секундном замешательстве Тесс обернулась к Эри, стоящему у неё за спиной. Юноша по-прежнему смотрел в пол, но было видно, как он ухмыляется. Девушка еле расслышала комментарий, произнесённый одними губами: «Старая грымза!»
– Но… подождите! Я ведь уже записана на конкурс! – Тесс с новыми силами бросилась на штурм «старой грымзы». Тётка наконец взглянула на посетителей. Глубоко запавшие глаза несколько секунд изучали вошедших, прячась за толстой бронёй стёкол очков.
– Запись окончена, – медленно повторила она.
– Но я записывалась ещё два месяца назад, и я пришла зарегистрировать гитариста, с которым мы будем выступать!
– Как фамилия?
– Чья? – в замешательстве спросила Тесс, но, ужаленная очередным взглядом, живо нашлась: – А, моя? Вальдениер. Тессария Вальдениер.
Тётка принялась перекапывать очередные бумаги. Спустя минуту нужный лист был найден, и администратор конкурса принялась его изучать, всем видом демонстрируя, что делает этим большое одолжение посетителям.
– Вы помните, я вам тогда говорила, что ещё приведу гитариста, – пробормотала Тесс, смущённо закусив губу – она понимала, что на самом деле едва ли тётка это помнит. Занятая своим делом, «грымза» никак не отреагировала. – Вы понимаете, он должен участвовать в конкурсе, он хорошо играет, и… Эри! – девушка обернулась к гитаристу, – покажи, как ты играешь!
Эри наконец оторвал взгляд от пола. Просьба застала его врасплох, но в глазах Тессарии была такая горячая мольба, что, молча кивнув, юноша принялся расчехлять гитару. Тётка за столом, подняв глаза от своего листка бумаги, пристально поглядела на него.
Забросив гитарный ремень на плечо, Эри вновь уткнулся взглядом в пол и заиграл… мелодию из детской песенки про сверчка, пляшущего под дождём. Дурацкая приставучая мелодия из нескольких нот, известная всем и каждому, заставила Тесс окаменеть. Юноша начал притоптывать в такт песне, переминаясь с ноги на ногу и по-прежнему не отрывая взгляда от пола. Если бы он всё-таки рискнул взглянуть на Тесс, его бы однозначно снесло волной гнева, захлестнувшего девушку. На лице Эри играла ехидная улыбка, никак не вязавшаяся с песней. Сыграв лейтмотив несколько раз и, казалось, умышленно допустив несколько ошибок, он закончил «песню» на низкой дрожащей ноте и исподлобья взглянул на Тесс и «старую грымзу». Девушка, отвернувшись, опустила лицо в ладони и вздрагивала то ли от гнева, то ли от беззвучных слёз; тётка по-прежнему смотрела на ненормальных посетителей с величием каменного истукана.
