– Индийский пейл-эль, пожалуйста, – попросила Аманда.
Официант кивнул с недовольным видом, словно бы она обременила его какой-то безрассудной просьбой, и удалился.
– Мы тут как раз обсуждали, что наши гадкие дети еще не удосужились написать нам из лагеря, – прощебетала Сара. – Есть новости от Кейза?
– Видимо, их в лагере заставляют писать, – сказала Аманда, аккуратно продвигаясь на диване. – Это очень милое местечко на Западном побережье.
Многие, но, разумеется, не все дети из Центр-Слоуп разъехались. Остальные чуть позже тоже уедут в летние лагеря на смены покороче. Аманде дико хотелось полететь на Западное побережье вместе с Кейзом и проследить, как он устроится. Но он настоял на том, чтобы ехать одному. Сама Аманда впервые полетела на самолете, когда познакомилась с Заком, не говоря уже о путешествии через полстраны в возрасте Кейза. Жизнь ее сына кардинально отличалась от ее детства. Он жил с уверенностью, что мир – безопасное место. И это хорошо, не уставала напоминать себе Аманда. Очень хорошо.
Когда пришло первое письмо, Аманда удостоверилась, что сделала правильный выбор. Кейз написал две страницы убористым почерком о том, как круто было лететь и как чудесно-расчудесно он проводит время. Его беспокоило только, что Аманда сильно по нему скучает, от чего ее охватило чувство вины. Она написала несколько писем, чтобы доказать Кейзу, что чудесно справляется без него, хотя это было и не так. Без сына Аманда чувствовала себя потерянной. Но в письмах она убеждала сына в обратном и писала, что в конце лета у них будет куча времени, чтобы рассказать друг другу все в подробностях. По предложению Сары Аманда уже арендовала на вторую половину августа домик на Файер-Айленд, в котором почти наверняка они будут одни с сыном. Заку не нравились пляжи. И отпуска.
Сара посмотрела на Мод и закатила глаза.
– Я же тебе говорила, Мод. Разумеется, Аманде уже пришли письма. Кейз – чудесный идеальный мальчик и любящий сын. Честно, Аманда, это просто отвратительно! Вы все еще держитесь за руки!
Аманда вспомнила Генри, младшего сына Сары. Да, она права. Он не был ни чудесным, ни любящим.
– У тебя самый красивый муж, Мод, – продолжила Сара, – зато у Аманды самый идеальный сын. Ну же, колись, сколько писем тебе уже прислал Кейз?
– Не знаю… может, шесть? – ответила Аманда, хотя знала точно.
Одиннадцать. Она получила одиннадцать писем за те восемь дней, пока Кейз был в лагере. Да, многовато, но все они были полны радости, в них совсем не ощущалась тоска по дому, так что беспокоиться было особо не о чем.
– София пару раз написала из Коста-Рики, – сказала Мод. Ее голос внезапно дрогнул. – Проблема не в этом.
– Стоп! Получается, я единственная мать, которая не получила ни единого гребаного письма? – воскликнула Сара.
– Проблема в том, как София пишет… Она просто… – Мод осеклась, и в этом было что-то необычное и тревожное. – …не похожа на себя. Она… в депрессии.
– Уверена, все у нее в порядке, – заверила ее Сара. – Слушай, Джексон писал мне ужасные вещи, когда они собрались в турпоход, умолял приехать и забрать его. Разумеется, в итоге его выворачивало наизнанку, а потом он угодил в больницу с сепсисом… но в любом случае это был для него полезный опыт.
– Сепсис?! – Глаза Мод расширились. – Зачем ты мне рассказываешь такие ужасы?
Сара зажала рот ладонью.
– Господи! Прости, пожалуйста. – Второй ладонью она накрыла руку Мод. – Я не это хотела сказать. У Софии совершенно точно нет сепсиса. Лагерь, куда я тогда отправила Джексона, скорее напоминал исправительную колонию. Это была летняя программа «Воспитание испугом»
