К церкви Благовещения Пресвятой Богородицы Громовы прибыли за четверть часа до назначенной церемонии. По дороге Константин остановил машину у цветочного павильона и купил три огромных букета.
– Это ещё зачем? – глупо спросил Кирюша, для которого традиция свадебной церемонии была в новинку.
– Держи, – отозвался Громов-старший, передавая ему один из букетов. – Вручишь невесте.
– А когда вручать?
– Следи за другими, – посоветовал Константин. – Когда все вручать будут, тогда и ты.
– А я креститься не умею… – сообщил Громов-младший, которому сразу расхотелось участвовать в предстоящем ритуале.
– Тебе необязательно, – отмахнулся Константин. – Главное – в носу поменьше ковыряй.
Наташа предпочитала не вмешиваться в мужской разговор.
Приехали они далеко не первыми. У церковной ограды было припарковано с десяток автомашин, среди которых выделялся вызывающе белый джип Алексея Лукашевича. Сам Лукашевич, одетый в парадный мундир со всеми орденами и медалями, как и полагается жениху, имеющему офицерское звание, о чём-то беседовал с родителями невесты. Завидев «девятку» Громова, он сделал отмашку рукой, давая понять Константину, что видит и приветствует.
Константин пристроил свой автомобиль с краю от общего ряда, вылез наружу и предупредительно открыл дверцу, выпуская жену с букетами. Кирюша, щурясь на скупом зимнем солнце, вылез сам. Настроение его ухудшалось прямо пропорционально уменьшению расстояния до церковной паперти. Он ёжился в своём выходном пальто и смотрел волком.
– Пап, можно я в машине посижу? – попросил он. – Дядя Лёша без меня обойдётся.
Но Громов-старший был неумолим.
– Нечего ныть, – сказал он строго. – Тебе это на пользу пойдёт.
Тут уже вмешалась Наташа.
– Костя, ну что ты в самом деле? – одёрнула она мужа. – Я тоже не понимаю, зачем нам идти на эту… этот ритуал. Я раньше не замечала за тобой особой религиозности.
Громов внимательно посмотрел на жену.
– Всё когда-нибудь случается в первый раз, – заметил он с лёгкой усмешкой. – И мы это уже обсуждали, Ната. Мой друг захотел, чтобы его брак был засвидетельствован не только в загсе, но и на небесах. Я уважаю своего друга, а значит, уважаю и это его решение. И я должен быть там, чтобы своим присутствием выразить своё уважение…
– Всё понятно, – прервала его Наташа. – Твоё уважение к Алексею и его желаниям достойно похвал. Но Кире зачем там быть?
Громов вздохнул.
– А Кириллу нужно расширять кругозор. Чтобы знать, в каком мире он живёт. А то сутками из-за компьютера не вылазит.
Аргумент был железный. Когда персональные компьютеры только появились, никто и представить не мог, как быстро они станут любимой игрушкой юношества, и молодые матери (к которым относилась Наташа) будут с возрастающим беспокойством наблюдать за тем, как их любимые чада погружаются без остатка в глубины виртуальной реальности. Сам Громов-старший относился к этой новой проблеме философски. Он неплохо знал историю и помнил, что ещё ни разу появление новых средств обработки и воспроизведения информации не меняли жизнь и быт столь кардинальным образом, чтобы изменилась мораль. Понятия «что такое хорошо» и «что такое плохо» не претерпели существенных изменений ни с возникновением кинематографа, ни с возникновением телевидения.
Революционность информационных технологий кажущаяся, полагал Громов. Они вызывают страх только потому, что большинство людей до сих пор ни бельмеса в них не смыслит. А юношеский максимализм в этих делах – всего лишь юношеский максимализм. Мы вон в своё время пятнадцать раз «Пиратов XX века» смотреть бегали – то ещё погружение в виртуальную реальность, – но ведь дебилами не выросли…
