– А почему ты в аспирантуру не пошла? Как ты на завод вообще попала? – спросил я у Юли, оторвавшись наконец от происходящего на сцене.
Юля махнула рукой и заулыбалась бесшабашно-радостно.
– А, долгая история!
– Я как-то тебя вне университета не представлял, – продолжал я.
Делать все равно особенно было нечего, и можно послушать длинную историю за рюмочкой текилы. К тому же я всегда считал, что Юлина некрасивость только добавляет ей научного рвения и ценности, да и Вика говорила, что девушка не глупа, поэтому видеть ее в секретаршах было и вправду удивительно. Кстати, надо отметить, что сегодня Юля выглядела намного лучше, чем обычно. На ней было нежно-бежевое платье в мелкий рисунок, которое смотрелось довольно женственно, а тщательный макияж существенно скрадывал недостатки ее пупсового лица… Подумав так, я решил, что не стану больше налегать на текилу, ограничусь одной стопкой, но в этот момент официант, увидев, что мой напиток колышется ниже прописанной правилами ватерлинии, подскочил и моментально подлил еще. Чертов французский этикет!
– Ну, я решила, что продолжать учебу, защищать кандидатскую и стремиться попасть в университет нет особого смысла, – начала Юля, тоже отпивая из своего бокала, который также был обновлен. – По многим причинам. Как объективным, так и личным. Во-первых, отношения на кафедре у меня не очень сложились. На парах, на которых наши преподы несли полную туфту, я их постоянно спускала с небес на землю, не давая насладиться осознанием их мнимой гениальности. А во-вторых, я писала работу под чутким руководством нашей Примадонны. Ну и там тоже оказалось не все просто.
– А что с Примадонной? – поинтересовался я.
Я не слышал об этой даме с тех пор, как оставил филфак, а между тем она сыграла для этого решения не последнюю роль[4]. Мне стало любопытно. Зовут Примадонну Ада Львовна Миллер, она профессор, преподает современный русский язык.
– Абсурд в том, что наши отношения полностью прерваны, – пьяно вздохнула Юля и заерзала на стуле.
– Поругались, что ли?
– Нет-нет, мы не ругались. Просто Ада Львовна больше не имела возможностей сделать что-то для меня. Не имея на кафедре ни мамы-профессора, ни папы-доцента, ни лишних денежек, остаться там у меня не было никаких шансов. Ну, размотать клубок я решила за один день – кинула все и пошла на собеседование на место секретаря-референта сюда, в юридический отдел. Не знаю, как меня взяли… конкурс немереный. Но так сложились звезды. Теперь я веду текущую документацию по судам, перевожу с английского, но больше всего, конечно, организую день Владислава Юрьевича. Это такой человек… Ты не представляешь! Пожалуй, самый лучший юрист в нашем городе…
Юля устремила мечтательный взгляд на своего шефа, который в этот момент как раз старательно делал вид, что не замечает подошедшего к нему сбоку начальника IT-отдела, того самого, что безуспешно ждал утром в приемной. Встретив Юлин влюбленный взгляд, Селиверстов заулыбался:
– Юля, потанцевать не хотите? – Он подорвался было со стула, но айтишник перегородил ему дорогу, зажав между столом и сидящей сбоку девицей. Сейчас айтишник Дмитрий был одет в обычный костюм и оказался несравненно проворнее.
– Дмитрий, давайте после поговорим! – гаерствовал Селиверстов. – Видите, я даму на танец пригласил. Неудобно.
– Неудобно? – взвился айтишник. – Значит, вот на этих клоунов у нас деньги есть, Владислав Юрьевич? Это вам удобно, а на новую серверную нет? Новая серверная – неудобно? – закричал парень, умудрившись перекричать даже Курчатова.
