– Тьфу, опять левая грудь зачесалась, – призналась миниатюрная брюнетка с зелеными, как у кошки, глазами. – И к чему это, интересно?
– Если левая чешется, значит, о тебе думает кто-то близкий сердцу, но дальний по расстоянию, – с серьезным видом разъяснила подруга, – а если правая чешется, значит, наоборот: дальний по сердцу, но близкий по расстоянию...
– И кто же это? – Девятиклассница наморщила лоб. – Слушай, я так разнервничалась, что аж закурить захотелось. Ты не хочешь? Давай, сходим за школу, чтобы училки не засекли.
– Давай, – оживилась собеседница, – а у тебя сигареты есть?
– Еще на большой перемене последнюю выкурила. Я думала, у тебя есть...
– А у меня Татьяниколавна отобрала; сказала, еще раз найдет – родителям заложит. Слушай, Катька, может, в магазин сбегаешь? Еще не поздно.
– Так ведь засекут...
– Да ладно тебе! Если Татьяниколавна будет спрашивать, скажу, что в парке гуляешь, а если воспиталка – что в учебном корпусе. Кать, ну сгоняй ты, будь человеком!
Зеленоглазая Катька прикусила нижнюю губу. С одной стороны, курить ей, конечно, очень хотелось, но с другой – боязнь быть уличенной в страшном, по местным меркам, преступлении сдерживала порыв сбегать к ларьку за сигаретами.
– Ладно, сбегаю, только смотри, не заложи...
Крадучись и поминутно озираясь на жилой корпус, Катя направилась в сторону выездных ворот.
К сожалению, единственный киоск, где можно было купить курево, оказался уже закрытым. Бабок-сигаретниц также не наблюдалось. Оставалось идти к Ливадийскому дворцу – там, в местном кафе, можно было купить что угодно.
Стараясь держаться за высоким кустарником, чтобы случайно не попасться на глаза учителям да воспитателям, Катя заспешила в сторону дворца. К несчастью, кафе оказалось закрытым на санитарный день, и девушка, подавив вздох, двинулась обратно.
Оставалось одно: стрельнуть сигаретку у случайного прохожего. Разве стоило идти на такое тягчайшее нарушение интернатовского распорядка, чтобы возвращаться с пустыми руками?
Остановившись на остановке, девушка оглянулась по сторонам... На другой стороне улицы стоял белый «жигуль», и в машине завлекательно тлел огонек сигареты.
Катя несмело подошла к водительской дверце.
– Извините, пожалуйста, – с невинным кокетством начала она, – у вас сигаретки не найдется?
И взглянула в лицо водителя. Владелец машины понравился с первого взгляда: светловолосый, коротко стриженный, улыбчивый, с жестковатыми, но привлекательными чертами лица...
– Почему не найдется, – улыбнулся тот. – Для красивых девушек у меня есть все, что угодно. – И он протянул початую пачку.
– А можно... я две возьму? Для себя и для подруги? – уже наперед понимая, что не получит отказа, спросила девица.
– Хоть четыре, – проговорил мужчина в ответ. – Ты, что, из интерната?
– Ага, – сигареты исчезли в нагрудном кармане рубашки Кати.
– Поня-ятно... А зовут тебя как?
– Катей.
– Ладно, Катя, – светловолосый крутанул ключ зажигания, заводя двигатель, – я все равно в город еду... Хочешь, тебя до интерната подкину?
Конечно же, малолетняя любительница покурить втайне от воспитателей прекрасно знала прописную истину: никогда нельзя садиться в машину к посторонним мужчинам. Конечно же, она не раз слышала леденящие душу истории про маньяков. Но голос владельца «Жигулей» звучал на редкость доброжелательно, щедрость его не могла не подкупать, да и на кровожадного убийцу этот симпатичный мужчина никак не тянул...
