Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями - страница 14

Немного погодя появилась другая дикая гусыня. Она летела точно тем же путём, что и первая, только ещё ниже и ещё медленней. Она проплыла над самой головой Смирре, и он, высоко подпрыгнув, даже коснулся ушами её лапок. Но и эту гусыню ему схватить не удалось; цела и невредима, она бесшумно, будто тень, продолжала скользить к озеру.

Потом показалась третья дикая гусыня. Она летела ещё ниже и ещё медленней, с трудом пробираясь меж буковых стволов. Пружинистый прыжок Смирре-лиса – и гусыня на волосок от гибели; но и ей как-то удалось спастись.

Вскоре появилась четвёртая дикая гусыня. Она летела так медленно и так неумело, что поймать её вроде бы ничего не стоило, но Смирре всё же побоялся опять промахнуться и благоразумно решил: пусть себе летит мимо. Однако гусыня летела прямо на Смирре, опускаясь всё ниже и ниже, и лис не выдержал. Он подпрыгнул, да так высоко, что задел гусыню лапой, но и на этот раз добыча от него ускользнула.

Не успел Смирре перевести дух, как показались три гуся рядком. Они летели точно тем же путём, что и гусыни. Смирре отчаянно прыгал то за одним, то за другим, пытаясь их поймать, но гуси ловко увёртывались.

Затем появилось сразу пятеро гусей, которые летели гораздо лучше прежних. Они долго кружились над лисом, стараясь заставить его прыгать, но Смирре устоял перед соблазном.

Прошло какое-то время, и вдруг Смирре увидел среди деревьев ещё одну дикую гусыню, тринадцатую в стае. Она была так стара, что в её поседевшем оперении не осталось ни единого тёмного пёрышка. Похоже, она плохо владела одним крылом и летела – аж жалость брала – беспомощно, вкривь-вкось, почти касаясь земли. Смирре даже не понадобилось высоко прыгать – он преследовал гусыню большими скачками почти до самого озера. Но и на сей раз – всё напрасно.

Когда же, распластав широкие крылья, появился новый гусь, четырнадцатый, мрачный лес словно озарился – таким ослепительно-белым он был. Увидев его, Смирре собрал все свои силы и подпрыгнул чуть не до самых верхушек деревьев, но белый гусь, цел и невредим, пролетел, как и все другие, мимо.

На некоторое время в буковом лесу наступил покой. Казалось, уже пролетели все гуси. Смирре наконец вспомнил про своего пленника и, подняв глаза, взглянул на молодой бук. Но малыша и след простыл.

Подумать, куда он делся, Смирре не успел: с озера, медленно проплывая под покровом леса, возвращалась первая гусыня… Вслед за первой появилась вторая, за ней третья, потом четвёртая… Вот пятый гусь… Вереницу замыкали старая льдисто-серая гусыня и большой белый гусак. Все они летели медленно и низко, а над головой Смирре опускались ещё ниже, как бы предлагая себя поймать. Смирре как сумасшедший гонялся за ними, прыгая чуть не до вершин деревьев, но схватить хотя бы одну птицу ему никак не удавалось.

Это продолжалось бесконечно. Гуси прилетали и улетали, потом прилетали и улетали снова, по-прежнему целые и невредимые. Смирре-лис был вне себя. Он ещё хорошо помнил голод нынешней зимы, помнил морозные дни и ночи, когда ему приходилось до изнеможения рыскать по округе в тщетных поисках добычи. Перелётных птиц тогда не было, крысы попрятались в стылые норы, кур позапирали в курятниках. А сегодня превосходные дикие гуси, нагулявшие жир за морем на немецких нивах и вересковых пустошах, целый день кружились над самой его головой, и он даже не раз задевал их лапами. Но утолить свой голод так и не сумел!