К счастью, на площади было совершенно безлюдно, никого, если не считать за человека памятник, стоявший на высоком постаменте. Мальчик долго рассматривал памятник, гадая, кто бы это мог быть. Бронзовая статуя изображала рослого, крупного человека в треугольной шляпе, в сюртуке, в коротких, до колен, панталонах и грубых ботфортах. На его лице с длинным крючковатым носом и уродливыми толстыми губами застыло жестокое выражение. Вдобавок он держал в руках длинную палку, и казалось, вот-вот замахнётся ею.
– Эй, губошлёп, чего тебе надо? – вызывающе крикнул мальчик.
Собственная дерзость вселила в него бодрость, и, обойдя памятник, он, тут же забыв и думать о нём, свернул на широкую улицу, ведущую вниз, к морю.
Но не успел он миновать несколько домов, как ему послышалось, будто кто-то идёт за ним следом, тяжело топая и постукивая палкой с железным наконечником по мощённой камнем мостовой. Уж не тот ли огромный бронзовый памятник с соборной площади отправился гулять по городу? Нильс побежал вниз по улице, прислушиваясь к шагам за спиной. В нём росла уверенность, что сзади идёт тот самый бронзовый человек. Земля дрожала, дребезжали стёкла домов. Кто ещё, кроме Бронзового, может так тяжело ступать? И мальчик испугался, вспомнив, что́ он недавно сказал памятнику. Он не смел оглянуться и убедиться, правда ли то был Бронзовый.
«Может, он просто решил прогуляться, – понадеялся мальчик. – Неужто он в самом деле рассердился на меня за те слова? Да я ничего худого и не думал».
Вместо того чтобы спуститься прямо к верфи, Нильс свернул на улицу, ведущую на восток, надеясь скрыться от преследователя. Но вскоре и шаги Бронзового свернули на ту же улицу. Сердце мальчика сжалось от страха, он не знал, куда деваться. Где найти убежище, если все ворота на запоре? И тут по правую руку от себя, в глубине большого сада, он разглядел старую деревянную церковь. «Вот где я смогу укрыться», – подумал мальчик и кинулся туда.
Мчась по посыпанной песком дорожке, он внезапно увидел впереди какого-то человека, махавшего ему рукой. «Видно, хочет мне помочь», – обрадовался мальчик. Он бежал уже из последних сил. Сердце так и колотилось у него в груди. Но каково же было его удивление, когда он подбежал ближе: человек, стоявший с краю дорожки на невысокой подставке, был деревянный. «Неужели это он махал мне рукой?» – в полной растерянности думал мальчик.
Забыв об опасности, он стоял, не сводя глаз с Деревянного, приземистого, коротконогого человека с широким краснощёким лицом, блестящими чёрными волосами и чёрной же окладистой бородой. Всё на нём было деревянным – чёрная шляпа, коричневый сюртук с чёрным поясом, серые короткие панталоны до колен; чулки и башмаки и те были деревянными. Деревянного человека только что выкрасили и покрыли лаком, отчего он весь блестел и сверкал при лунном свете. Это, верно, и придавало ему такой добродушный вид; мальчик тотчас же проникся к нему доверием.
В левой руке Деревянный держал деревянную же дощечку, на которой мальчик прочитал:
Прохожий, стой, остановись!
На слабый голос мой явись!
Мою ты шляпу подними,
Монетку в щёлку опусти!
Так, стало быть, это не человек, а просто-напросто кружка для подаяний. Мальчик был разочарован. А он-то ждал настоящего волшебства! Но тут он вспомнил, что об этом Деревянном дедушка ему тоже рассказывал. Будто все дети в Карлскруне очень его любили. И видно, дед правду говорил. Нильсу тоже не хотелось уходить от Деревянного. Казалось, ему много-много сотен лет, – такой древней стариной веяло от него. Но с виду он был крепкий, жизнерадостный, добродушный – словом, такой, какими обычно представляются люди далёких стародавних времён.
