Он наклонился и сорвал пожелтевшую травинку.
– Вот это думаешь так, сено?
Сережа уставился на его ладони.
– А это спорыш. От почек хорош.
Дед погрыз стебелек и направился дальше к видневшимся на пригорке соснам.
– Иван-чай вот собираю. Пастушью сумку. Зверобой тоже. Еще с двадцатку видов разных, тебе названия ни о чем не скажут. Вот ты болеешь чем-нибудь?
– Не-а, – Сережа помотал головой и даже пожалел немного, что ничем не болен. – В детстве коклюш был.
– От коклюша мать-и-мачеха хороша. Только ее по весне брать надо.
– У бабы Симы ревматизм! – вспомнил Сережа.
– Тогда багульник нужен. Заварить, настоять и пить три раза в день.
Сережа слушал деда, открыв рот. Дед светился весь, когда говорил о травах. Иногда он наклонялся, срывал какую-нибудь зеленую ниточку, называл ее диковинно – то что-то медвежье, а то заячье – Сережа запоминал только первое слово – и бережно клал в мешок.
– А грибы почему не собираете?
– Да не ем я их, – вздохнул дед. – Сам уже как гриб. Старый.
– Гриб элегантного возраста… – Сережа засмеялся, припомнив утренний разговор в лесу.
Дед посмотрел на него серьезно. Потом заулыбался щербатым ртом и, поплевав на ладонь – ту, где с тыльной стороны был «ВИТЯ», – провел ею по седой щетине на щеках:
– Правильно. Я – гриб элегантного возраста.
Солнце прорвало острым шилом тучу и вылилось впереди низко-низко, подсветив лес розоватой дымкой. Близкий шум за плотной изгородью кустов подсказал: совсем рядом дорога.
Сережа ступил на грунтовку и завертел головой.
– Ну, где ваша машина? – спросил дед.
Обочина была пуста.
«А вдруг они уехали без меня! Не дождались! А вдруг они меня не любят?» – кричало у Сережи внутри.
– Не могли уехать, – словно подслушал его мысли дед. – Небось, носятся сейчас по лесу, как раненые выхухоли, тебя ищут.
Сережа понятия не имел, как носится раненая выхухоль, да и, вообще, кто такая выхухоль, но представлял это именно так: впереди ледоколом прорубает кусты баба Сима, за ней, как корабельная мачта, высится дед Шаня, потом остальные, по бокам, как галерные весла – Мишка с Анечкой, а замыкает все это, точно флаг, розовая шляпка Мулечки. Именно так должна плыть по лесу неведомая и гордая выхухоль.
– Смотри! Видишь вон там? – дед указал на невнятную точку вдалеке.
Сережа сощурил глаза и вгляделся. И правда! Что-то виднеется на обочине. Бегемотик!
Они прибавили шаг, и поначалу казалось, что это вовсе не автомобиль припаркован впереди, а корова пасется – откормленная, с покатыми рыжими боками. Но еще пять минут пути, и звездочка на белом коровьем лбу превратилась в знакомый знак VW, а копыта в шины – три старые, одна новая, черная. Сережа ускорил шаг, потом побежал и с неимоверным счастьем прижался щекой к пыльной морде Бегемотика. Жулька взвизгнула и начала подпрыгивать, пытаясь достать до окошка и заглянуть внутрь. Как тогда, в снежной крепости. Сережа подмигнул ей и засмеялся, снова вспомнив ту историю.
– Посигналить надобно, – резонно заметил дед. – Твои услышат и вылезут из леса.
– Так двери закрыты! – Сережа с досадой стукнул по стеклу кулаком.
– Не беда. В разведке мы и не такое открывали.
– Так вы разведчик? – рот Сережи открылся сам собой.
– Было дело. Где наша не пропадала! – подмигнул дед. – Только с-с-с, никому. Я засекреченный!
Сережа закивал. Дед обошел Бегемотика со всех сторон, потом достал из мешка алюминиевую ложку и, просунув ее в щель между дверцей и кузовом, с гордостью произнес:
