– Не кто?
– Не такой, как все. Окей? Не знаю, что за дела с тобой и – хочешь честно? И знать не желаю. Не моя забота. Уходишь – платишь, ни разу не вводил меня в убыток, чего нельзя сказать о большинстве всех этих типов – включая Джерри, который там, наверное, уже вылакал четверть моих запасов. Держишься особняком, но с тобой приятно побеседовать, когда ты в настроении поболтать. А кто бы ты там еще ни был, чем бы еще ни занимался – да «зай гезунд»! На здоровье. Понимаешь, о чем я?
– Ага. Понимаю.
– Но вот ты лезешь в драку с ребятами. За каким дьяволом, скажи на милость?
– Вопрос не в этом, – раздраженно сказал Логан. – Почему они не дерутся? Вот вопрос так вопрос! Ни они, ни ребята из других баров. В барах всегда можно было так славно подраться. А теперь я оскорбляю их прямо в лицо, а они даже слова поперек не скажут.
Клэнси стоило огромных усилий не расхохотаться.
– Ну еще бы! Логан, тебя уже везде знают! Черт побери, в парочке известных мне мест даже твой портрет висит за стойкой, чтобы предупредить всех. Все слышали: не связывайся с маленьким канадцем с бараньими баками, беду наживешь. Только без обид.
– Без обид. Описание справедливое, – подумав, согласился Логан. Он был опечален до глубины души. – Значит, никто не станет со мной…
– Никто, – твердо ответил Клэнси. – То есть – ну, сам посуди: ребят увозит «скорая», а ты уходишь без единой царапины. Конечно, у ребят есть гордость, но они же не самоубийцы. Вот и порешили: можешь обзываться как угодно, зато они вернутся домой живыми и здоровыми. В конце концов, сотня швов и гипс с головы до ног для самолюбия еще вреднее. Поэтому валяй, говори – что хочешь, кому хочешь – никто на тебя руки не подымет. На носу день Благодарения, и никто не горит желанием есть праздничную индейку через трубочку. Теперь понял, что к чему?
– Окей, Клэнси, понял. Все это, конечно, здорово… – по ту сторону кладовой имелась дверь с табличкой «Выход». – Пойду я, окей?
Он направился к двери.
– Женщина, да? – спросил Клэнси ему вслед.
Логан тут же остановился.
– Почему ты так думаешь? – спросил он, не оборачиваясь, чтобы не показывать Клэнси лицо.
– Так ведь всегда все беды от них. Всегда. Что она сделала? Обманывает тебя? Бросила?
– Она погибла, – тихо сказал Логан. – В этот самый день. Пять лет назад.
– О, вот это и вправду беда – так беда. Что же случилось? Если не возражаешь, конечно…
– Лучше промолчу. Ты все равно не поверишь. До скорого, Клэнси.
– Ага. Ага, окей. И, это, Логан… Удачи тебе. Удачно тебе напиться. Или подраться.
– За это не беспокойся, – ответил Логан. – Я – парень находчивый, изобретательный… Не одно, так другое найду.
С этими словами мутант вышел, громко захлопнув за собой дверь.
Эмма Фрост предупредила учеников: насилие в школе недопустимо ни в какой форме. Однако не успело это предупреждение отзвучать, как школу атаковали Стражи.
Без каких-либо предупреждений. Вот Эмма закончила речь – и в следующую же секунду с зала сорвало крышу. Внутрь сквозь красноватую дымку проникли лучи солнца, но никто не обратил на них внимания: все были слишком заняты, уворачиваясь от обломков, посыпавшихся с потолка.
Многим ученикам в свое время приходилось видеть Стражей, охотящихся на мутантов – по телевизору. Но телеэкран никак не мог передать, насколько они огромны в действительности. Страж был просто исполинским, а перепуганным ученикам казался даже больше, чем на самом деле. Росту в лилово-синем роботе было двадцать футов, однако позже некоторые клялись, что он был выше Монумента Вашингтона.
