Пушок перепрыгнул девушке на плечо и, заглянув в письмо, загробным голосом произнёс:
– Во-от!
Что он этим хотел сказать, Тайка не поняла.
Послание лешему явно отправил тот же злоумышленник, но текст, выложенный вырезками из газет, немного отличался:
«ЛЕшОй!
ЖДУ тиБя на ПОляНе где дУП сего ДНЯ.
НЕ придёШ – паЖАлеЕШ!»
– А тебе кто-нибудь угрожал в последнее время? – Тайка почесала в затылке. На просьбу о помощи это было совсем не похоже. Оставалось надеяться, что это чья-то несмешная шутка.
– Мне?! – хмыкнул Гриня, расправляя широченные плечи. – Не-а, дураков нет.
Пушок с уважением глянул на его мышцы и предположил:
– Слушай, а может, это вызов?
– На бой? – Леший потеребил бороду. – Зачем бы? Кулачные состязания у нас и так по осени бывают каждый год.
– Ну вдруг какой-нибудь чужой леший хочет занять твоё место?
– Что-о-о?! – Гриня сжал могучие кулаки. – Да я на него сосну уроню!
– Погодите вы! – шикнула Тайка. – А остальных тогда для чего позвали? Ты же не хочешь сказать, что этот неизвестный со всеми нами хочет подраться, чтобы стать и лешим, и ведьмой, и домовым, и даже коловершей?
– Да, ерунда какая-то получается… – Пушок сник, а Гриня угрожающе хрустнул костяшками пальцев:
– Всё равно надо разобраться, кто такой смелый выискался. Ишь, угрожать нам вздумал! В родненьком-то Дивнозёрье!
– А я в кои-то веки согласен с рыжим обормотом, – нахмурился Никифор. – Не к добру это. Давайте лучше дома останемся. Подумаешь, писульки какие-то! Надо было всё-таки в печку их – и весь разговор!
Тайка хотела предложить проголосовать, но вовремя поняла, что сейчас голоса разделятся два на два, и что тогда делать?
– Ну, значит, мы с Гриней пойдём вместе.
– О себе не думаешь, так о нас с Никифором подумай! – со слезами в голосе запричитал Пушок. – Сгинешь во цвете лет, кто нас кормить-поить будет?
– Марьяна справится, – отмахнулась Тайка. – Кто говорил, что у неё пироги вкуснее моих?
– Поклёп! Не говорил я такого! – Коловерша приложил крыло к груди и попытался изобразить обморок. – Пироги – это святое, Тая. Они как рассветы и закаты – все разные, но нельзя сказать, что один чем-то лучше другого.
– Льстец!
Девушка улыбнулась. По правде говоря, ей было приятно.
– Не льстец, а философ! – Пушок приоткрыл один глаз.
– Одно другому не мешает. Так вот, что касается Марьяны…
– Никак обо мне сплетничаете? – заглянула в окно вытьянка. Ишь, легка на помине. Тайка и забыла, как неслышно та умеет подкрадываться. Впрочем, для призраков это вполне обычное дело.
– О твоих пирогах! – Коловерша, перестав прикидываться полуобморочным, запрыгал на месте. – Ты же принесла? Принесла?!
– День на дворе, я только-только тесто поставила. И вдруг, представляете, нашла рядом с кастрюлей вот это. – Она взмыла на подоконник и помахала в воздухе мятой бумажкой. – Ни за что не догадаетесь, что там!
– Непонятные угрозы от неизвестного злоумышленника, выполненные в стиле газетной аппликации с полным отсутствием грамотности, требований и подписи, – с умным видом выдал Пушок. – Я угадал?
– Ой. – У Марьяны округлились глаза. – Хотите сказать, я не одна такая?
Она выложила на стол послание, которое гласило:
«МАРиЯНка!
ПРИноСи пиРАги сего ДНЯ под ДУП на ПОлЯнЕ!
С тИбя 6 пиРАгОф ни мЕНьШе!
КОли непРиНЕсеШ – биДА».
– Вот теперь точно шантаж! – ахнул Пушок. – Пироговый. Самый подлый из всех возможных! И знаете, что я вам скажу: я этого так не оставлю!
