Удольфские тайны - страница 30

В горах попадались живописные лесистые балки, покрытые яркой зеленью и цветами, или же вдруг открывалась широкая цветущая долина, где паслись стада овец и рогатого скота по берегам прелестной реки.

Сент-Обер не раскаивался, что избрал этот маршрут, хотя и сегодня принужден был много раз выходить из экипажа и взбираться пешком по крутым склонам, идти по краю глубоких пропастей. За это его вознаграждали дивная красота и разнообразие видов. Восторги юных спутников радовали его и будили воспоминания о собственной молодости, когда он впервые научился наслаждаться красотами природы. Ему доставляло удовольствие беседовать с Валанкуром, слушать его меткие замечания; ему нравились горячность и непосредственность его натуры, в его чувствах он угадывал прямоту и правдивость возвышенной души, еще не испорченной светом.

Сент-Обер, задерживаясь иногда по дороге, собирая дикие растения, с удовольствием наблюдал за Эмилией и Валанкуром, которые шли впереди. Молодой человек с восторгом и оживлением указывал ей на какую-нибудь величественную особенность пейзажа; она слушала и любовалась с кроткой серьезностью, в которой сквозила ее возвышенная душа. Они казались влюбленными, никогда не переступавшими за пределы этих родных гор, изолированными от суетности обыденной жизни, – существами, одаренными помыслами простыми и благородными, как эти горы, и полагающими все свое счастье в единении чистых, любящих сердец. Сент-Обер улыбался, вздыхал над этими романтическими картинами счастья, созданными его фантазией, и опять вздыхал при мысли, до какой степени природа и безыскусственность мало знакомы свету, который считает все это романтическими бреднями.

«Свет, – продолжал он свои размышления, – глумится над страстью, которую редко испытывает. Вся его обстановка, все его интересы травят ум, развращают вкусы, растлевают души. Любовь не может существовать в сердце, утратившем кроткое достоинство невинности. Как искать любви в больших городах, где себялюбие, беспутство и неискренность вытесняют собою нежность, простоту и правду?»

Было около полудня, когда путешественники на крутом опасном подъеме вышли из экипажа и пошли пешком. Дорога извивалась по горе, покрытой лесом, но, вместо того чтобы следовать за каретой, они вошли под освежающую тень. В воздухе была разлита влажная прохлада, яркая мурава под деревьями, аромат диких цветов тимьяна и лаванды, величие сосен, вязов и орешника, бросавших тень на траву, делали это местечко очаровательным для отдыха. Местами густая зелень заслоняла вид на окрестности, в других местах можно было сквозь чащу проникнуть взором вдаль, и в воображении рисовались картины еще более прекрасные и живописные, чем все виденное до сих пор.

Паузы молчания, и прежде иногда прерывавшие беседы между Валанкуром и Эмилией, сегодня случались чаще обыкновенного. Валанкур беспрестанно переходил от оживления к глубокой задумчивости, иногда в его улыбке сквозила непритворная меланхолия. Эмилия не могла не понимать ее, потому что и ее сердце отзывалось на его грусть.

Сент-Обер, отдохнув в тени, пошел вслед за ними дальше по лесу, стараясь по возможности держаться вблизи дороги. Но вскоре, к ужасу своему, они заметили, что заблудились. Прельщенные живописностью мест, путешественники шли по краю обрыва, тогда как дорога, извиваясь, ушла далеко в сторону, по верху скалы. Валанкур стал громко звать Михаила, но ответа не было, только эхо вторило его крикам. Другие попытки его отыскать дорогу были также безуспешны. Вдруг они заметили на некотором расстоянии пастушью хижину, приютившуюся между деревьев, и Валанкур бросился туда за помощью. На пороге хижины играли два маленьких мальчугана. Валанкур заглянул внутрь и не нашел никого. Старший из мальчиков сказал ему, что отец пасет стадо, а мать пошла вниз в долину, но скоро вернется. Валанкур стоял и соображал, что делать, когда раздался откуда-то зычный голос Михаила, подхватываемый эхом. Валанкур ответил на зов, руководствуясь направлением звука, и попробовал пробраться сквозь чащу, покрывавшую обрыв. С усилием цепляясь за терновник, карабкаясь по кручам, он наконец отыскал возницу, успокоил и велел ему выслушать его внимательно. Дорога пролегала в некотором отдалении от того места, где остались Сент-Обер с Эмилией. Экипажу не удалось бы возвратиться назад к опушке леса, а так как для Сент-Обера было бы слишком утомительно карабкаться по крутой и длинной дороге к месту, где стоял экипаж, то Валанкур решил отыскать другой, более легкий подъем.