Уэверли, или Шестьдесят лет назад - страница 2

А вот о чем вспоминает брат Ф. М. Достоевского:

«В руках брата Феди чаще всего видел Вальтера Скотта: “Квентин Дорвард” и “Веверлея” – у нас были собственные экземпляры. И вот их-то он перечитывал неоднократно… Такому же чтению и перечитыванию подвергались и произведения Пушкина».

Глубокий знаток тайн человеческого сердца, подобно Лермонтову, как бы призвал себе в союзники Вальтера Скотта и его роман «Ивангоэ» (так в то время переводили название романа «Айвенго»). Чтение героиней «Белых ночей» Настенькой именно этого романа пробудило страстную душу девушки. И она сбежала к своему петербургскому Айвенго.

…С каждым новым романом росла популярность Вальтера Скотта. Он затеял дешевые, массовые, «для простых людей» издания своих произведений. До 1825 г. во всех начинаниях ему способствовала удача. Всемирное признание. Невиданные для того времени тиражи романов на основных европейских языках. Богатство. Он приобрел обширное имение и построил напоминающий замок дом Абботсфорд, набив его антиквариатом и вещественными свидетельствами героического прошлого своей родины.

Но в 1825 г. грянул финансовый кризис. Издательство, с которым тесно сотрудничал знаменитый писатель, задолжало кредиторам 120 тысяч фунтов стерлингов – гигантская по тем временам сумма. Вальтер Скотт мог бы, как говорится, умыть руки, ведь его доля в этом долге была небольшой. Но рыцарственный шотландец не мог оставить в беде коллег и друзей. Он решил своим литературным трудом погасить долг!

…Его рабочий кабинет в Абботсфорде был на первом этаже. Со двора через окно виднелся утолок письменного стола. Один из служителей вспоминал, что когда бы он ни проходил мимо этого окна – утром, днем, поздним вечером при свечах, – он видел одно и то же: отраженную в зеркале руку, торопливо заполнявшую листы ровным, четким почерком, почти без исправлений… Бывали дни, когда он успевал написать сорок – пятьдесят страниц. В среднем он создавал по два романа в год, но кроме того, написал «Жизнь Наполеона» в девяти томах, два тома «Истории Шотландии», несколько книг по оккультным наукам… Все деньги уходили на выплату долга и содержание семьи.

Такое перенапряжение не могло пройти бесследно. В начале 1830-х гг. его поразили три апоплексических удара подряд. Врачи уговорили его поехать на лечение в южные страны. Королева Англии выделила для путешествия специальный корабль. Больной писатель отправился было в Италию, но в пути почувствовал, что конец близок, и попросил вернуться домой. 21 сентября Вальтер Скотт шагнул в бессмертие, ценою жизни он сохранил честь и достоинство. Так, как он их понимал.

…В конце XIX в. издательской деятельностью занялся американский писатель Марк Твен. Из-за оплошности коллег он оказался на грани банкротства.

– Как же вы поступили? – спросили Марка Твена.

– Так же, как Вальтер Скотт.

– А как поступил Вальтер Скотт?

– Так же, как я…

{1}

Заглавие этого произведения было выбрано не без серьезного и основательного обдумывания, которого важные дела требуют от осмотрительного человека. Даже его первое или общее название явилось плодом необычных изысканий и отбора, хотя, если бы я брал пример со своих предшественников, мне стоило только взять самое звучное и приятное на слух наименование из английской истории или географии и сделать его как заглавием моего произведения, так и именем его героя. Но увы! Чего могли бы ожидать мои читатели от рыцарственных прозвищ Гоуарда, Мордонта, Мортимера или Стэнли или от более нежных и чувствительных звуков Белмура, Белвила, Белфилда и Белгрейва, как не страниц, полных пустой болтовни, вроде книг, выходивших под такими заглавиями за последние полвека? Скромно признаюсь: я слишком недоверчив к собственным заслугам, чтобы без необходимости противопоставлять их ранее сложившимся представлениям. Поэтому я, как рыцарь с белым щитом, впервые выступающий в поход, выбрал для своего героя имя Уэверли, еще не тронутое и не вызывающее своим звучанием никаких мыслей о добре или зле, кроме тех, которые читателю угодно будет связать с ним впоследствии. Но второе, дополнительное название моего сочинения представило несравненно более трудный выбор, поскольку подзаголовок, несмотря на свою краткость, может считаться своего рода обязательством для автора изображать место действия, обрисовывать героев и располагать события таким, а не иным образом. Если бы, например, я объявил на фронтисписе: «Уэверли, повесть былых времен», – всякий читатель романов, конечно, ожидал бы замка, по размерам не уступающего Удольфскому