– А что так? Мне казалось, что для девятнадцати летнего человека нет ничего важнее образования. – Заметив несколько целебных трав недавний первокурсник, начал их осматривать, подумывая прийти сюда завтра с наплечной сумкой. Тут растёт достаточно ингредиентов, чтобы пополнить запас целебных зелий.
– Не подумай, будто я не желаю учиться. Просто моя мать очень больна, а отца у меня нет; я не могу оставить её одну, это было бы очень эгоистично. А поблизости кроме школ ничего нет. Вот я и мучаюсь сомнениями, стоит ли пойти учиться или всё-таки остаться здесь. – Глубокий вздох выдал, что эта тема непреклонно мучила её последние несколько месяцев уж точно.
– Чем же ты планируешь зарабатывать, если останешься тут? – Арсений больше не стеснялся смотреть на неё, наоборот, он внимательно разглядывал собеседницу.
– Шитьём, я очень хорошо шью. Я уже сейчас этим зарабатываю, мать-то не в состоянии работать, она даже с кровати почти не встаёт. Денег, конечно, не много, но жить можно. – Она подошла поближе, пытаясь понять, что же он там такое рассматривает в цветах.
– Что ж…, это… похвально. Я тоже учусь и работаю одновременно. – Он сидел возле белого плато ромашек. – Подменяю отца, когда то слишком пьян, а пьян он постоянно. Большинство эликсиров, которые ему заказывают, готовлю я. Он берётся только за очень сложные заказы, ибо даже пьяный он всё равно превосходный алхимик, куда лучше меня.
– Ты затем рассматриваешь эти ромашки, я слышала, у них есть целебные свойства. Собираешься приготовить из них отвар? – Она встала на колени рядом с ним.
– Да, но их целебные свойства переоценивают. Лучшее что можно сделать с ромашкой, это…. – Он сорвал цветок и вплёл его Лизе в волосы за правым ухом.
– Спасибо. – Она смущённо улыбнулась, поправляя волосы.
***
Мирная водная гладь без особого стремления к точности, не стесняясь, отражала окружение озера: тихо раскачивающиеся кроны деревьев; заросли камыша и рогоза обводящие водоём в нескольких места импровизированным зелёным забором; ещё слегка заспанное лицо юноши и ярко-красный поплавок, медленно раскачивающийся, словно отмерявший мелодичный такт.
В лесу, где-то поодаль, аккуратно начинали запевать птицы, приветствуя выходящие из-за горизонта лучики ещё не появившегося солнца. Косяки мелких рыбёшек, спокойно проглядывавшиеся через чистейшую воду, суматошно бились возле берегов: то ли выискивая червяков, то ли вылавливая комаров, больше предпочитавших садится на укутанного в плащ человека, чем на озеро.
Арсений самонадеянно предполагал, что химическая пропитка его плаща всё ещё работает, но факты наглядно демонстрировали обратное – нужно будет снова готовить эликсир от комаров и по новой пропитывать им накидку.
Можно было бы конечно отгонять кровососов магией, но это бы распугало всю рыбу, которая, судя по сему, тоже пока ещё не совсем проснулась: в наполненном на половину водой ведре плескалось лишь пару карасей немногим больше его ладони.
На тропинке, по которой суда добрался и он, появилась человеческая фигура, медленно приближавшаяся к озеру.
Арсений, стараясь не сводить взор с поплавка, посматривал на приближающегося периферийным зрением: к водоёму элегантно вышагивала девушка ста восьмидесяти одного сантиметра ростом, стройная, пышногрудая брюнетка с длинными (достающими почти до пояса) волосами.
– Как улов, рыбачёк? – Она встала слева от него, уперев в бока руки. Одета девушка была в длинные коричневые сапоги, закрывающие ноги до колен и чёрные штаны для верховой езды, причём мужские: женщины подобное не носили, ибо те сильно обтягивали бёдра и попу, придавая даме соблазнительный, а оттого и вульгарный вид. Торс же облегала белая атласная блузка, слегка поблёскивающая на свету, будто укрытая снегом.
