– Значит, так. Давайте по порядку…
«По порядку» заняло более получаса. Натан за это время буквально взмок, но зато мог собой гордиться: из вѣщевички он вытряс, кажется, все полезные сведения. Которых по сути начатого дела, увы, оказалось прискорбно мало, и сузить круг подозреваемых без установления личности девушки не представлялось пока возможным. Со слов Аэлиты, операция, проделанная с покойницей, пусть и являлась довольно сложной, но была по плечу любому достаточно сильному и опытному вѣщевику или даже, при большом желании, обычному человеку, сведущему в тонкостях этого ремесла, вроде инженера или даже энергичного любителя. Таковых же в городе С***, промышленном и потому весьма передовом, было в достатке. Да и оснащение для такой операции было возможно добыть, не прилагая к тому титанических усилий, или вовсе изготовить самостоятельно.
Куда больше времени у Титова ушло на то, чтобы разобраться в самой вѣщевичке. Сейчас он очень явственно вспоминал слова Чиркова о том, что порой возникает впечатление, будто Брамс намеренно издевается. В голове с большим трудом укладывалось вот это противоречие: как настолько умная, талантливая девушка может быть в некоторых вроде бы близких ей вопросах такой… мягко говоря, несообразительной, а попросту – дурой. Поэтому чудилось, что она не искренне недоумевает, а дразнит собеседника.
Но Титова не из пустой лести называли одним из лучших следователей столицы и активно сватали в Охранку ещё там, в Петрограде. За эти полчаса он не только получил от Брамс нужные ответы, но даже сложил в голове примерное представление о том, как эта девушка думает. Безусловно гений во всём, что напрямую касалось вѣщей, она была до нелепости наивна в вопросах общения и до абсурда не разбиралась в людях, не понимала их и не чувствовала. Она держалась легко и уверенно, когда с ней говорили прямо и по существу, с точностью математических формул; иносказаний не принимала совершенно, даже на уровне эзоповых классических басен, а изъяснение самыми простыми и прозрачными для обыкновенного человека намёками быстро повергало её в уныние, обижало и даже злило.
Ещё, что было крайне неожиданно с подобным складом ума, Аэлита оказалась исключительно эмоциональной особой, настроение её прихотливо и почти мгновенно изменялось по мере разговора. Часть времени Титов потратил именно на то, чтобы узнать пределы этой переменчивости, и результат его обескуражил: в течение одной минуты Аэлита могла сначала кипеть гневом, а потом искренне улыбаться. Точно послушный воле ветра флюгер, легко поддавалась любым словам и показывала именно те эмоции, которых от неё добивались. Однако все эти проявления были поверхностными, словно рябь на воде над омутом, не трогали глубин разума и убеждений. То есть расстроить или развеселить её оказалось проще простого, а вот заставить под влиянием эмоций совершить что-то, не свойственное природе упрямой и харáктерной барышни – отнюдь.
Натану девушка представилась молодым крепким деревцем, ветви которого легко гнутся под ударами бури, но сдвинуть с места которое не способен никакой ветер. Опытный вѣщевик, настоящий профессионал, в чём-то – совсем наивная девчонка, опирающаяся только на малоразвитое чутьё, словно тычущийся носом слепой котёнок, а под всем этим – твёрдый и упрямый, взрослый характер. Удивительная, необычная, но – поразительно цельная натура.
