Они курили одну сигарету, поочередно затягиваясь и передавая её друг другу после каждой затяжки. Таков был ритуал.
Спальня была освещена рассеянным светом ламп, замаскированных по периметру высокого потолка и над зеркалом. На сервировочном столике стояло блюдо с виноградом и персиками, бутылка «Хенесси» и хрустальная чаша с подтаявшим льдом.
«Как в импортном кино для впечатлительных домохозяек», – подумал Макс. Он взглянул на часы, которые не снял с руки, когда любил Альбину. Время, отведённое им для встречи с девушкой, истекало, а предстояло ещё решить финансовый вопрос.
– Маш… – Макс затушил окурок.
– Что, пора?..
– Пора-то пора, но у меня к тебе просьба. Я тут в одну коммерческую операцию ввязался. В авантюру, можно сказать…
– Сколько? – Альбина была деловой женщиной и всегда говорила и действовала конкретно, без ненужной дипломатии, если дело касалось денег.
– Я верну сразу по возвращению. Это дня два, три…
– Сколько? – повторила Альбина.
Макс назвал сумму, которая ему самому казалась значительной, почти громадной, но если взять меньше, могло не хватить, а там, на Дальнем Востоке второй Альбины нет. Да что на Востоке, второй такой…
– В евро? Или в долларах?
– Да ты что? В рублях, естественно.
– А у меня рублей нет. Мне они не к чему. Если тебе всё равно, дам доллары, разменяешь.
– Спасибо, Маш.
– За удовольствие нужно платить, – Альбина вздохнула, вставая с постели и направляясь к сейфу, закрытому картиной, дорогой, но непонятной для восприятия человека, чьё культурное развитие базировалось на классических представлениях о живописи.
Макс любовался холеным крепким и загорелым телом подруги: положение бизнес-вумен обязывало Альбину чутко за ним следить – посещать солярий, массажный и косметический кабинеты, спортивный зал и бассейн.
«Как жаль, что Машка такая богатая», – подумал Макс и стал одеваться. Время, отведённое на любовь, истекло.
Макс уже застегивал молнию на джинсах, когда Альбина подошла к нему, засунула в карман джинсов несколько зелёных бумажек, и, поцеловав в круглый шрам на груди – след от огнестрельного ранения, полученного им ещё в бытность опером, – сказала:
– Здесь за работу и премиальные за то, что эту работу ты выполнил хорошо. Даже отлично.
Макс удивлённо посмотрел на подругу. Так жёстоко Машка никогда не шутила. Что-то было не так.
– У тебя неприятности, Маш? – спросил он.
– У меня всё замечательно, – ответила Альбина. – Только не называй меня Машей. Я Альбина. Я забыла имя, которое мне дали родители.
– Хорошо. – Макс чуть не добавил: «Маша».
– Иди…
Уже в дверях он спросил снова:
– У тебя неприятности, – даже не спросил, сказал утвердительно.
– Да с чего ты взял? У меня всё за-ме-ча-тель-но! – и она вытолкнула его из квартиры.
Макс составил свой маршрут в Интернет-кафе, ожидая рейса в Артём. По расчётам, в Собачках он должен оказаться завтрак вечеру, точнее, не в Собачках, а в самом близком от Собачек населённом пункте. Название «Собачки» на карте присутствовало, но статус Собачек был не определён – ни город, ни село, ни деревня – непонятно, что. В графе «население» стоял прочерк. И в этих загадочных Собачках, не имеющих статуса и даже населения, функционировал филиал всемирно известного университета.
Интересно… Бугаев. Москаленко. Филиал степного университета. Вошкулат. Собачки… Бюро. Симпозиум уфологов.
Более чем интересно. Угнетало Макса лишь то, что он не понимал, что или кого он ищет…
