В душе Туны Ульсен огорчение от того, что дочь все еще не найдена, раз за разом сменялось облегчением от того, что губернатор не сообщала плохих новостей. Женщины выработали определенную схему беседы: в ситуации, где каждое новое известие могло быть печальным, одни и те же ритуальные фразы действовали успокаивающе. Губернатор не уставала повторять, что все работают на пределе возможностей с одной целью – найти Эллу в живых.
Но около девяти их разговор принял новый оборот. Туна наконец-то поняла, что не давало ей покоя в комнате дочери. Пропал любимец Эллы, довольно затасканный плюшевый мишка, которого подарил ей отец. Обычно он всегда лежал под одеялом в кровати девочки. Каждое утро Элла повторяла: «Мишка не выспался, он не может сегодня пойти со мной в садик». Мать была уверена, что и в этот день дочка не взяла его с собой. И вот он пропал.
Губернатор не успела положить трубку, как телефон зазвонил снова. Это был дежурный Шпицбергенского радио, располагавшегося в диспетчерской вышке аэропорта.
– Вечер добрый. Чем вы там занимаетесь? Я звонил на дежурный номер и на АТС, но никто не отвечает. Везде занято. И тут я додумался набрать ваш прямой номер, а вы, оказывается, до сих пор на работе, хотя на часах уже девять вечера. Что происходит, а?
Радиооператор продолжал, не дожидаясь ответа:
– Понимаю, это в некотором роде не мое дело. Но мне кажется важным передать сообщение от водителей снегоходов, которые возвращаются из Баренцбурга. Они попытались дозвониться вашему дежурному, но и у них не вышло. Возможно, вы в курсе, куда он запропастился?
В голосе его звучало плохо скрываемое любопытство. Но Анна Лиза не ответила.
– Да, так вот. Эти ребята хотели сообщить, что видели белую медведицу с двумя медвежатами. Судя по всему, животные движутся в сторону мыса Вестпюнтен и аэропорта. Как вы понимаете, они вполне могут забрести в Лонгиер. Запах еды из ресторанов и все такое. А значит, вам нужно выехать и отогнать их, верно? Чтобы медведи не пошли через город. Это может быть опасно для случайных прохожих.
Вторник 19 декабря 14.20
Офицер полиции Эрик Хансейд пробыл на Шпицбергене уже два месяца, когда к нему наконец присоединилась жена. Она долго колебалась, не могла решиться. Но сидя в самолете до Лонгиера, сомневаться было уже поздно.
Что-то изменилось. Поначалу ей казалось, что все дело в самом месте, холоде, темноте и грандиозных пейзажах. Когда она сошла с трапа самолета и увидала гигантский ангар и пассажиров, которые, как цепочка муравьев, потянулись в сторону дверцы по соседству с огромными воротами, ее на мгновение охватила паника. Клубы дыма поднимались от машин, которые стояли с работающими двигателями. Огни аэродрома ослепили ее. В первый момент она не увидела ничего вокруг, только черную стену. Все это выглядело как сцена военного фильма, где действие происходит в какой-то далекой стране. Так что сначала она даже не заметила обжигающего ледяного ветра.
Он встретил ее в зале прилета. Обнял и погладил по спине, как будто пытаясь ее согреть.
– Ты что, все время ходишь в форме? – удивилась она. Он казался таким чужим.
Он улыбнулся ей широкой приветственной улыбкой. Дружелюбно, как гостю.
– Ну, на Шпицбергене это обычное дело. К тому же это не совсем форма.
Он провел рукой по черной зимней куртке с губернаторской эмблемой на одном плече.
Они стояли у багажной ленты в примитивном зале с бетонным полом и дощатыми стенами, которые когда-то были белыми. Ее чемоданы выгрузили одними из последних. Он вынес их к большому черному автомобилю с белой надписью «Губернатор» по бокам. Он оживленно болтал. Рассказывал ей, что они будут делать, что он взял отгул на остаток дня и повезет ее сейчас в новую квартиру, которую им посчастливилось получить. Что он еще не перевез туда свои вещи из предыдущего жилища. Она сама может решить, как обставить их новый дом. При этом он постоянно озирался.
