Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление - страница 14

Тем не менее некоторое движение в этом направлении уже можно заметить. Так, в этом же Уложении в ст. 1471 отмечалось, что не отвечали за «смертоубийство» и нанесение ран, «изувечений» при исполнении обязанностей… стражи при покушении заключенного к побегу из тюрьмы или из-под стражи.[37]В соответствии с Судебными Уставами 1864 г. право задержания подозреваемого было предоставлено не только полиции, но и потерпевшему[38], хотя о возможности причинения при этом вреда не говорилось ничего.

Такое положение в законодательстве должно было бы определять уровень научного интереса к регулированию задержания преступника в дореволюционной юридической литературе.

Однако Н. С. Таганцев, например, рассматривая вопросы, относящиеся к необходимой обороне, почти не уделил внимания задержанию преступника. Изложив ст. 201 гл. 1 °Cоборного Уложения 1649 г., он лишь коснулся вопроса о задержании, когда прокомментировал часть этой статьи: «Оборона допускается… в защиту имущества и при том не только в случае поимки вора на месте, но даже и тогда, когда вор бежал, но был догнан хозяином и оказал ему сопротивление». И далее: «Тать или разбойник никоим образом не мог сопротивляться против преследовавших его и подлежал смертной казни даже за нанесение им ран».[39] Из этой цитаты видно, что он относил задержание к состоянию необходимой обороны, то есть с теми же правами для задерживающих на причинение вреда, как и при необходимой обороне.

Но уже позднее другой видный ученый – С. В. Познышев признавал необходимость уголовно-правового регулирования задержания. Он писал, что «вооружая граждан правом насильственного захвата преступников, государственная власть до известной степени затруднит преступникам торжество над правосудием». «К числу правомерных деяний, несомненно, надо отнести и случаи, когда частный человек задерживает или пытается насильственными мерами задержать преступника, свидетелем… преступных действий которого он был. Между тем, и в современном законодательстве, и в теории эти случаи остаются незамеченными».[40] Поэтому он предлагал задержание считать правом содействия уголовному преследованию, поставив его в строгие рамки «регуляции»[41]. Но и он не делал никаких предложений о параметрах такой «регуляции».

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. в Общей части не регулировал задержание преступника с причинением вреда, но в ст. 145 и 152 Особенной части данное обстоятельство приравнивалось к необходимой обороне и обращалось внимание на превышение мер, необходимых для задержания, при совершении действий, повлекших смерть потерпевшего или причинение ему тяжкого телесного повреждения, если задержание преступника происходило после совершения преступления, то есть когда состояние необходимой обороны уже прекращалось.[42] Здесь превышение мер усматривалось, если отсутствовала необходимость в причинении указанных выше последствий. Других ограничений в причинении вреда при задержании преступника не существовало. Последствия – причинение физического вреда нанесением побоев, небольшой тяжести телесных повреждений или менее тяжких и т. д. – были ненаказуемы в уголовном порядке.

В Исправительно-трудовом кодексе 1924 г. указывалось на возможность применения оружия при побеге заключенного.[43] Но в законодательстве более позднего периода – Уголовном кодексе РСФСР 1926 г., Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. – упоминание этого института вообще отсутствовало.