Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования - страница 40

Как видно, приведенные определения, являясь чисто формальными, содержат два признака – противоправность и наказуемость. Но они не отвечают на вопрос: почему то или иное деяние объявляется законодателем преступным, т. е. противоправным и наказуемым? Наличие в законодательстве формального понятия преступления имеет определенное положительное значение, так как создает препятствие для нарушения законности. Но недостаточность включения в определение только формальных признаков очевидна: оно не раскрывает суть такого социального явления, как преступление.

К определению понятия преступления в американской юридической литературе существуют разные подходы. Одни авторы являются сторонниками формального определения, другие – предпринимают попытки его «материализации», третьи – предлагают различные варианты смешанных концепций. К. Ф. Гуценко справедливо отмечает: «Можно смело утверждать, что доктринальных определений с различными нюансами и оттенками насчитывается, пожалуй, столько, сколько было авторов, бравшихся за перо, чтобы дать очередную дефиницию»[263].

Концентрированным выражением первого подхода являются рекомендации, содержащиеся в Примерном уголовном кодексе США. Закрепленный там принцип “Nullum crimen sine lege” – «Никакое поведение не составляет посягательства, если оно не является преступлением или нарушением по настоящему Кодексу или иному статуту данного штата» (ст. 1.05) – по существу представляет собой общее формальное определение преступления. В более поздних работах американских юристов можно встретить такие его формулировки: преступлением – «преступным действием является такое поведение, которое точно описано в уголовном законе»[264]; «преступление – это такой вид неприемлемого поведения, который наказуем по закону»[265]. В связи с последним определением сразу же возникает вопрос: неприемлемое – для кого? Ответа на него автор этого определения Дж. Зиглер не дает.

Соглашаясь с тем, что уголовным правонарушением является запрещенное законом поведение, за которое предписывается наказание, Г. Пэкер признает, что такое определение «неизбежно является тавтологичным; оно нам не говорит ничего о том, какой является или должна быть сущность уголовного правонарушения по закону»[266]. Осознают это и некоторые другие американские теоретики, пытаясь выйти за пределы замкнутого круга формального определения. Но делают это своеобразно. Полностью игнорируя законодательные критерии, они чаще всего определяют преступление как деяние, вредное для общества: «поведение, которое противоречит благополучию общества» (Г. Сайкс), «как нарушение норм поведения и совокупности духовных ценностей общества» (У. Реклисс). Такой же подход наблюдается и у Дж. Дресслера. Со ссылкой на Г. Харта он пишет: преступление – это «действие или бездействие и сопровождающее его психическое состояние, которые, если они надлежащим образом установлены имевшими место, влекут за собой формальное и официальное провозглашение осуждения обществом».[267]

Подобное решение вопроса встречается и в судебной практике: «Деяние не может быть охарактеризовано как преступное, если оно не посягает на общество», и уголовные суды не должны заниматься рассмотрением дела, если совершенное деяние не подпадает под такое его понимание[268].

Сторонники этих, так называемых прагматических определений преступления основывают подобную трактовку, в частности, тем, что некоторые виды антисоциального поведения, наносящие обществу больший вред, чем традиционные, остаются ненаказуемыми по закону