Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования - страница 45

В отличие от уголовно-правовой доктрины стран континентальной Европы в работах американских юристов слабо разработана еще одна классификация – деление преступлений на общеуголовные и политические. Это, по-видимому, является следствием того, что уголовное законодательство США по существу обходит молчанием этот вопрос. В ст. 3185 ч. II раздела 18 СЗ упоминается понятие «посягательство политического характера», но его содержание не раскрывается. Упоминается оно также в договорах об экстрадиции, заключенных США с иностранными государствами, в основном в связи с оговоркой о том, что не допускается выдача лиц, обвиняемых в совершении политических преступлений. В соответствии с формулой, получившей признание в судебной практике, политическим является «любое преступление, совершенное в ходе или как следствие гражданской войны, восстания или политических волнений»[292]. Однако удовлетворительным такое определение признать нельзя. Чрезвычайно узкая трактовка «политического преступления» позволяет правящим кругам США, во-первых, многих подлинных борцов за гражданские права, членов прогрессивных общественных организаций, участников не санкционированных властями митингов и демонстраций рассматривать как уголовных преступников со всеми вытекающими отсюда последствиями, а во-вторых, и как следствие этого, делать заявления о том, что в Соединенных Штатах нет политических заключенных. Возможно, это и так, но еще в 1984 г. Э. Янг, тогдашний постоянный представитель США в ООН, заявил, что в стране насчитываются «тысячи политических заключенных»[293].

Уголовному праву США не известно общее понятие состава преступления. Традиционно считалось и считается (в доктрине и судебной практике), что уголовная ответственность наступает при доказанности наличия двух конститутивных элементов преступления – actus reus (преступное деяние) и mens rea (виновное состояние ума). Пришедшие из английского права, эти элементы пустили глубокие корни на американской почве.

До середины ХХ в. вопросы оснований уголовной ответственности в американском уголовном законодательстве по существу оставались неурегулированными. В нашей юридической литературе отмечается, что в уголовных кодексах большинства штатов отсутствовали общие определения признаков объективной и субъективной стороны преступления. Это особенно отразилось на понятии mens rea. Используемая для обозначения «виновного состояния ума» терминология характеризовалась чрезвычайным многообразием, запутанностью и противоречивостью. [294]

Г. А. Есаков пишет, что «неорганизованность в области mens rea как центральной области уголовного права препятствовала… давно назревшей реформе всего американского уголовного права».[295] Думается, он прав, ибо без ликвидации хаоса, царившего в статутном праве и судебной практике относительно указанных элементов, прежде всего mens rea, реформирование других институтов американского уголовного права было бы немыслимым.

Решительную попытку изменения, а по существу создания и введения, нового законодательства об основаниях уголовной ответственности предприняли авторы Примерного УК. Они предложили штатам и федеральным властям в качестве образца в целом хорошо разработанную схему характеристики деяния и его объективной и субъективной стороны.

Поскольку рекомендации Примерного УК в принципе (с теми или иными уточнениями и изменениями) были восприняты законодательством многих штатов, целесообразно хотя бы вкратце рассмотреть названные конститутивные и другие элементы преступления по Примерному УК