– Высота Ай-Петри составляет тысячу двести тридцать один метр, – вдохновенно разглагольствовал Рувим Романович. – Вершина горы представляет собой огромный коралловый риф. Зубцы, которые мы сегодня увидим, образовались в результате выветривания.
Вагончик канатной дороги оказался не таким уж и маленьким, в него вмещалось больше двадцати человек, имелись четыре сидячих места. Сергей Антонович не опростоволосился, ловко растолкав растерявшихся женщин, угнездился на одно из них. Антонина, отгородив его своим массивным телом от остальных женщин, ласково шепнула:
– Только в окно не смотри.
Предупреждение излишнее. Как только вагончик, мягко качнувшись, поплыл по воздуху, Ворсин вперил взгляд в пластиковый пол и не поднимал голову до тех пор, пока сопровождающая их «бортпроводница» не попросила выйти. Оказалось, что они прибыли на промежуточную станцию «Сосновый бор», от которой начинался новый подъем на головокружительную высоту к грозным зубцам Ай-Петри. Вагончик, в который они перешли, был точной копией первого, но поскольку Сергей Антонович не предполагал, что его восхождение на Голгофу будет состоять из двух этапов, то припоздал, все сидения оказались заняты.
Ворсин обречено прижался спиной к железной стене вагона, пытаясь справиться с подступающей дурнотой: острый запах всевозможных женских духов, минуя легкие, проникал прямо в мозг. Он прижался лицом к форточке, жадно вдыхая напоенный ароматами горных трав воздух, отчаянно боролся с животным страхом, переполнявшим все его естество. Он понимал, что стальная коробка прикреплена к тросу надежно и все же никак не мог избавиться от липкого ужаса: ему казалось, что вагончик вот-вот оторвется и ударится о камни. Прислушиваясь к женщинам, которые изумленно вскрикивали, восхищаясь приютившимися на выступах скал соснами, Ворсин проникся отвращением к этим дурам, не понимающим, что они в любую минуту могут разбиться в лепешку. Антонина что-то шептала на ухо наклонившемуся к ней Рувиму Романовичу, а тот самодовольно зажмурился и начал все плотнее прижиматься к собеседнице. Ворсин задохнулся от острой ненависти к супруге. В этот момент в его голове промелькнула какая-то важная мысль, которая, взмахнув крылом, тут же исчезла, оставив в душе недоумение и досаду.
Вскоре вагончик резко замедлил ход, ударившись о боковое ограждение, остановился. Их путешествие благополучно закончилось. Миновав мрачный коридор станции, Ворсин оказался на залитой пронзительно-ярким солнцем бетонной площадке. На горе дул свежий прохладный ветер, пока женщины натягивали на себя ветровки и кофточки, Рувим Романович вкратце изложил дальнейшую программу.
– В распоряжении тех, кто проголодался, этот маленький Вавилон, – он указал жестом на торговые ряды, над которыми интенсивно курился голубой дым. В воздухе царил ядреный шашлычный запах. – Желающие также могут покататься на лошадях или совершить экскурсию в пещеру Трехглазку. Тех, кому нравятся горы, приглашаю прогуляться по плато, подняться к зубцам Ай-Петри. Сбор через полтора часа на этой же обзорной площадке.
Шустрый Рувим Романович хотел увлечь за собой укутавшуюся в бирюзовую шаль Антонину. Та неожиданно заупрямилась, заявив, что останется с мужем. Вдохновленная присутствием одиноких дам, большинство из которых старше ее, Антонина, вероятно, вознамерилась сыграть роль заботливой жены, чем до чрезвычайности озадачила Ворсина. Ему захотелось отослать супругу подальше и разобраться со своими чувствами. Что-то неуловимо изменилось в душе, пока он поднимался на гору, но оценить это событие и правильно истолковать его Ворсин пока не мог. Чрезвычайно интересная мысль, посетившая его в железной утробе вагончика, не давала покоя: будто на мгновение приоткрылись тайные врата, за которыми скрывалось нечто судьбоносное, не поддающееся расшифровке.
