Убедившись, что это тот, кто мне нужен, я посмотрел на него повнимательнее. Это был скандинав ростом почти в шесть с половиной футов, с широким торсом, загорелым и мясистым лицом – открытым, добрым и с искрой юмора. На вид примерно пятьдесят с небольшим. Мужчина крупный, но без капли жира. Он вообще выглядел очень крепким – куда крепче большинства мужчин в его возрасте.
Бармен сказал:
– Извините меня, мистер Йенсен, этот парень ищет попутку через горы. Я сказал ему, что «У последней черты» – лучшее место, чтобы договориться с каким-нибудь шофером.
Йенсен повернулся, оглядел меня и улыбнулся.
– Привет, – сказал он. – Майк прав – на дороге ни один грузовик не остановится. Но они все тормозят у меня. Буду рад помочь. Я подброшу тебя до «Черты», ну а там тебе придется договариваться самому. Большинству водителей запрещено брать попутчиков через горы: что-то там связано со страховкой.
– Спасибо, – сказал я. – Если я вам не помешаю.
Он засмеялся:
– Я рад, что поеду обратно не один. Дорога из рук вон плохая. Меня зовут Карл Йенсен.
Он протянул свою огромную руку. Я пожал ее.
– Меня зовут Джек Пэтмор, – сказал я, назвавшись первым пришедшим на ум именем.
– Ты направляешься в Тропика-Спрингс?
– Именно.
Он допил кофе и бросил монету на прилавок, пожал руку бармену:
– Будь здоров, Майк. До встречи. Ну что ж, Джек, если ты готов…
Я тоже обменялся рукопожатием с барменом, еще раз поблагодарил его и вышел вслед за Йенсеном под нещадно палящее солнце. Мы подошли к десятитонному грузовику, стоявшему в тени. Кузов был завален металлоломом, разными ржавыми железками, болтами, гайками, мотками проволоки. Йенсен полез в кабину, я – вслед за ним. Кабина была раскалена как печка, и мы оба разделись до пояса. Йенсен достал пачку сигарет, вытащил себе сигарету и предложил мне. Когда мы закурили, он сказал:
– Надо устраиваться поудобнее. Прогулка будет долгой и жаркой.
Затем он завел мотор и выехал на пыльную главную улицу. Пока мы выбирались из города, никто не проронил ни слова. Первым нарушил молчание Йенсен, спросив:
– Ты здесь первый раз?
– Да, – сказал я.
– А я здесь родился и вырос. Место тут уединенное, но мне нравится. А ты издалека?
– Окленд.
– Прилично. Я там никогда не был. Как там?
– Нормально.
Он взглянул на меня:
– Я так и подумал, что ты городской. А чем занимаешься, извини за назойливость?
– Мое ремесло – замки. Идет еще от деда. Вроде наследственности.
– Замки, говоришь? Значит, ты разбираешься в железках?
– Само собой. Если я не чиню замки, то делаю сейфы, а без металла сейфов не бывает.
– Да, это верно.
Он поскреб пальцами затылок, нахмурившись. Мы ехали по пыльной дороге, пролегавшей через пустыню. Колеса грузовика поднимали клубы пыли, проникавшей в кабину через открытые окна и оседавшей на нас.
– А в двигателях ты что-нибудь петришь? – спросил он после долгого молчания.
– Кое-что, – ответил я, недоумевая, к чему он клонит. – Я могу разобрать двигатель, если вы про это. Однажды я сделал новую головку блока цилиндров для старого отцовского «форда». Пришлось повозиться, но я сделал.
Он опять посмотрел на меня, и я почувствовал на себе изучающий взгляд его проницательных глаз.
– Если ты смог это сделать, то в машинах разбираешься, – сказал он. – А в Тропика-Спрингс ты собираешься остаться надолго?
Поток вопросов начинал меня раздражать.
– Да, – сказал я и отвернулся, уставившись в окно. Вдалеке я видел парящего сокола, резко выделявшегося на фоне белого неба.
