«Могли вычислить по телефону, пока он был включен. А я, дура, еще и на звонок ответила», – отругала себя Фаина.
Она добралась до своего вагона вовремя: как раз началась посадка, и ей удалось проскользнуть в вагон одной из первых. Фая нарочно уселась у окошка с противоположной стороны от перрона, у которого стоял поезд. Вскоре сидячих мест не осталось, и люди, которым предстояло ехать стоя, заслонили ее от окон. Девушка выдохнула и немного расслабилась.
Наконец двери закрылись, поезд тронулся. Первые минут двадцать беглянка все еще нервничала и почти вздрагивала каждый раз, когда двери открывались и в вагон входил какой-нибудь мужчина. Но потом понемногу успокоилась: вряд ли тот, кто ей звонил, успел добраться до вокзала. К тому же, он ведь не знал, на какой поезд она взяла билет.
Что ж, раз ее не сумели вычислить и задержать сегодня – значит, теперь уже и не отыщут.
Готовясь обратиться в очередной медицинский центр, Фаина хорошо позаботилась о том, чтобы ее настоящие данные не попали ни в чьи руки. Гарантиям медицинских учреждений, обещающих сохранять сведения о личности клиента в тайне, она не очень доверяла.
Спасибо папе – отставному подполковнику ФСБ, и преподавателю, читавшему в университете курс по безопасности электронного документооборота. Это они внушили девушке, что не стоит указывать свои настоящие паспортные данные в социальных сетях, постить сотни фотографий, по которым можно отследить биографию и перемещения человека с точностью до нескольких часов.
«Ваши потенциальные работодатели обязательно проверят, есть ли у вас аккаунты в социальных сетях, и прикинут, как много времени вы там просир...живаете, – желчно усмехаясь, не стеснялся в выражениях доцент кафедры IT-технологий. – Поверьте: у тех, кого не найдут ни ВКонтакте, ни на фейсбуке, намного больше шансов получить хорошую работу».
И Лазарева, точнее, тогда уже Филимонова, ему поверила.
Готовясь к новому этапу обследований, Фаина, позвонив по телефону, первым делом узнала, что в медицинском центре ее согласны принять по студенческому билету, раз уж паспорт она отдала в посольство для оформления «Шенгена», а водительских корочек у нее не имеется.
Вторым пунктом ее плана стало изменение нескольких цифр в собственном студенческом, который она сумела сохранить. После нескольких манипуляций в документе появились цифры 2011-2016г.г. Фотографию менять не пришлось: за прошедшие с выпуска шесть лет девушка почти не изменилась, и ее часто принимали за студентку. «Маленькая собачка – до старости щенок», – фыркала в таких случаях Фая.
Наконец, прибыв в Москву на первую консультацию, она прямо у вокзала купила за смешные деньги «левую», невесть на кого зарегистрированную сим-карту и вставила ее в обычный мобильный телефон, который планировала использовать только для связи с клиникой.
А когда в медицинском центре заполняли ее данные, она назвала не свой реальный адрес, а адрес квартиры, где жила когда-то ее университетская подруга. Подруга давно вышла замуж за француза, продала жилье и уехала в Европу, не оставив новым жильцам почти никаких сведений о себе, за исключением разве что паспортных данных, которые вносятся обязательно в договор купли-продажи.
Вспомнив все это, девушка успокоилась окончательно: «Они меня не найдут. Никак! Выдохни, Фая, и живи спокойно».
Она и жила спокойно. Ну, почти спокойно, целых полтора месяца.
