Поцелуи Клима мешали. Сбивали с мыслей, забирали на себя всё внимание. Меня точно в вязкий туман кинули, и тот обволакивал, пробирался под кожу, дарил новые ощущения. Было страшно. И любопытно. А ещё очень-очень жарко.
Мы пылали оба. Это я уже пойму потом.
Его губы касались меня без остановки. Снова и снова. Везде. И с каждым разом всё смелее, требовательнее. Его руки забрали меня в кокон, сжали. Сильно, не вырваться.
Удивительно другое – мне не больно. И не страшно.
Мне хочется ещё.
Его. Этого мужчину с испепеляющим взглядом.
Он словно считывает мои мысли и даёт себя больше. Он везде! Трогает и трогает. Много. Губами, пальцами, телом.
Накрывает меня в какой-то момент.
И останавливается. Его тело напряжено до предела, я едва ли не слышу, как оно вибрирует.
И это плохо. Очень-очень плохо.
Неужели Клим приходит в себя? Неужели препарат слабее, чем мне говорили? И какие последствия меня ждут?
Я перестала дышать. Арбатов ничего критичного мне не сделает. Наорёт, обругает, пошлёт и…
…возьмёт.
Я не смогла сдержать стона и слёз, когда он проник в меня. Заполнил всю-всю. Разве такое возможно, скажите на милость? Чтобы вот так…
– Сейчас полегче будет…
Мужские губы собирали мои слёзы. Я прижалась к Климу, ошарашенно прислушиваясь к себе. Было больно, чего уж скрывать. И выражение «нанизанная бабочка» я прочувствовала теперь в полной мере.
Дискомфорт шпарил. Как и адреналин.
Я уткнулась лицом в основание шеи Арбатова, туда, где суматошно билась жилка. Захватчик моего тела не спешил. Он давал мне время привыкнуть, и я уже не понимала, хорошо это или плохо! Сдавленный крик продолжал булькать в горле. Душа протестовала, не соглашалась с происходящим! Как же это было неправильно…
Толкнулась навстречу Климу. Так надо. Моё тело больше мне не принадлежало, оно плавилось в мареве похоти. А вот чьей – это уже другой вопрос.
Он не выпускал меня из кокона своих рук. Я и не стремилась выбраться. Наоборот, тянулась к нему в жажде успокоения. Между ног нестерпимо жгло.
– Девочка моя… Девочка…
Его губы заскользили по моему лицу. Я всхлипнула и тотчас прикусила внутреннюю сторону щеки.
Зачем он говорит с такой нежностью? Точно я на самом деле его девочка…
Реальность куда-то сместилась. Клим задвигался. Осторожно. Его тело было напряжено до предела, на лбу выступили капельки пота. На плечах и спине – тоже. Он сдерживался, чтобы не сорваться. Чтобы не причинить мне боль…
Берёг?..
Зажмурившись, я начала осторожно двигаться в ответ. Низ по-прежнему жгло, но постепенно опоясывающая поясницу боль притуплялась. О том, чтобы кончить, не могло быть и речи. Меня распирало изнутри!
– Клим, пожалуйста! – взмолилась я, намеренно провоцируя его более смелыми прикосновениями.
Если он решит довести меня до оргазма, это будет треш. Я не кончу.
В висках стучало. По телу проходила одна горячая волна за другой. Мне было плохо и одновременно хорошо. Странное чувство на самом-то деле.
Мужчина глухо зарычал и ускорился. От очередного его толчка я застонала, выгнувшись. Что-то снова начало происходить с моим телом. Клим нашёл мой сосок, размашисто провёл по нему языком, задел какие-то чувствительные точки. Я охнула. Что это сейчас было? Почему тяжесть ухнула вниз живота, и стало ещё более влажно?
Защиту от непонятных ощущений я интуитивно искала в Климе. Он её и давал. Щедро. Руками, губами, запахом.
– Не жди меня, Клим, – прошептала, прикусывая мочку его уха.
