Украденный фокус. Почему мы страдаем от дефицита внимания и как сосредоточиться на самом важном - страница 7

Мой приятель Имтиаз уже снабдил меня своим старым неисправным ноутбуком, который много лет назад утратил способность выходить в интернет. Он смотрелся как реквизит из первого сериала «Звездный путь»: какой-то пережиток несостоявшегося видения будущего. Я твердо решил, что использую этот ноутбук, чтобы наконец написать давно запланированный роман. Теперь нужен был телефон для экстренных случаев: мне могли позвонить только шесть человек, которым я дал номер. И без каких-либо интернет-опций, чтобы у меня не получилось выйти в сеть, если я проснусь в три часа ночи и дам слабину.

У людей, которым я рассказывал о своем плане, были три разные реакции. Первая реакция: люди не могли взять в толк, о чем я им говорю. Они думали, что я просто собираюсь резко сократить использование интернета. Сама мысль о том, чтобы полностью уйти в оффлайн, казалась им настолько дикой, что мне приходилось объяснять несколько раз. Как и продавцу из бостонского супермаркета: «Так вам нужен телефон вообще без доступа в интернет? А зачем вам это?»

Вторая реакция – беспокойство за меня. Это было следующее, что продемонстрировал мне продавец: «А что же вы будете делать в чрезвычайной ситуации? Это как-то неправильно». Я не понимал – ну какая такая чрезвычайная ситуация потребует моего присутствия в сети, что может случиться? «Да что угодно. Чего только не бывает», – сказал он. Я раз за разом объяснял моим сверстникам (тогда мне было 39 лет), что мы прожили полжизни без смартфонов, поэтому такое возвращение к былому не кажется мне трудным делом. Никто не находил этот аргумент убедительным.

Ну а третьей реакцией была зависть. Люди пускались в фантазии о том, чем бы они занялись, если вдруг освободится все то время, которое проводят в своих телефонах. Среднестатистический американец тратит в день 3 часа 15 минут на смартфон [6]. Ежесуточно мы хватаемся за наши телефоны по 2617 раз [7]. Некоторые мои собеседники с сожалением вспоминали о занятии, которое любили и забросили, после чего устремляли взгляд в пространство.

В магазинах не оказалось того, что мне было нужно. Забавно, конечно, но телефон мне пришлось заказать в интернете. Судя по всему, я купил единственный в США мобильник без доступа в сеть, он предназначен для очень пожилых людей и одновременно служит устройством для вызова скорой медицинской помощи. Я открыл коробку, улыбнулся при виде огромных кнопок и подумал, что получил дополнительный бонус: если заболею, эта штука автоматически соединит меня с ближайшей больницей.

На кровати в гостиничном номере я разложил все, что собирался взять с собой. Я перебрал все бытовые функции моего iPhone, которыми обычно пользовался, и приобрел предметы, заменяющие каждую из них. Впервые с подросткового возраста я купил себе часы. У меня появился будильник. Я откопал свой старый iPod и загрузил в него аудиокниги и подкасты. Поводив пальцем по его дисплею, я подумал, каким футуристическим казался мне этот гаджет 12 лет назад. Сейчас он выглядел как нечто из времен Ноева ковчега. Передо мной был неисправный ноутбук, ныне ставший текстовым процессором образца 1990-х. Рядом с ним я сложил стопкой классические романы, которые уже давно собирался прочитать.

Я вызвал Uber, чтобы перевезти iPhone и Macbook к моей бостонской приятельнице. Помедлил, прежде чем положить их на стол у нее дома. Решительно нажал кнопку на телефоне, чтобы вызвать машину, которая повезет меня на паромную пристань, выключил устройство и отскочил от него, как будто оно могло за мной погнаться. Я запаниковал. Подумал, что все-таки не готов к этому. А потом откуда-то из глубин моего сознания всплыли слова испанского писателя Ортеги-и-Гассета: «Жизнь не может ждать… Жизнь является всегда неотложной. Живут здесь и сейчас. Жизнь – это выстрел в упор» [8]. Я решил: если не сделаешь это прямо сейчас, не сделаешь уже никогда. А лежа на смертном одре, будешь считать, сколько лайков у тебя в социальных сетях. Я сел в машину и отказался оглядываться назад.