– Что я сделала? – тихо пищу, наблюдая за тем, как тяжело он дышит. Словно действительно сдерживается из последних сил.
– Я слишком добр с тобой. Ты не понимаешь по-хорошему.
Ослабляет хватку, возвращая мои ноги на твёрдую поверхность. Мне совсем не нравится его взгляд. Дикий. Одержимый. Жуткий в своей животной сущности.
Больше глаз, в которых полыхает пламя, меня пугают его слова. И руки, перемещающиеся с плеч к шее. Широкая ладонь плотно прилегает к ней. Пальцами будто прощупывает грань, ту точку, где моё дыхание прерывается. Надавливает сильнее, и я тут же хватаюсь за его запястье, ощущая непреодолимый страх смерти. Бессилия рядом с ним. Точно лечу в боинге, стремительно теряющем высоту. От меня ничего не зависит. Я в его руках.
Чувствую окружающую среду лишь тактильно. Подушечки моих пальцев касаются его плотного, увитого мышцами предплечья и кисти, покрытых жёсткими волосами. Горячей кожи с пульсирующими под моими пальцами венами, по которым стремительно движется кровь. Эта пульсация отдаётся во мне, бьётся в горле. Перед глазами сначала краснеет, а затем, словно в эту красноту капнули чернилами, темнеет.
Когда мой страх доходит до пика, он разжимает пальцы. Я дышу задыхаясь. Не потому, что мне не хватало воздуха. Или от боли. А потому что испугалась. И, к своему стыду, от которого волосы становились дыбом, я испытала возбуждение. Оно скатилось жаркой волной в трусики.
Я растерялась. Запуталась, заблудилась в собственных чувствах, как в лабиринте.
Всё, что он делает со мной, неправильно. Противоестественно. Как и моя реакция на его поступки. Его близость и жар тела.
Порочные, красивые губы Якуба плотно сжаты. Он точно знает, что со мной происходит. И то, как его власть поглощает, порабощает и делает меня слабой. Но он почему-то ждёт моего согласия. Которого я никогда ему не дам.
– Один из гостей очень хочет забрать тебя к себе. В притон. Там будешь обслуживать по двадцать мужиков в день. Пока тебя не найдут. Как тебе такая перспектива?
Смотрю в его глаза, пытаясь понять, шутит он или нет. Мне жарко. Пот стекает под одеждой по спине, как горючая смесь. Поднеси огонь, и я воспламенюсь.
– А ты хочешь, чтобы я обслуживала только тебя? – срывается вопрос с моих губ.
Не отдавая отчёта своим действиям, провожу пальцами по его руке, продолжающей сжимать мою шею. Вижу по глазам, что шпилька достигла цели. Зрачки на мгновение расширились, а затем сжались в точку.
Губы, которые мне так хотелось попробовать, изгибаются в улыбке. Он не целует, потому что считает меня грязной. Чужой. Брезгует мной. Но отказать себе в прикосновениях ко мне не может. А я мечтаю, чтобы он переступил через все свои принципы.
Взгляд становится ещё горячее, отвечая на мой вопрос положительно раньше слов. Его пальцы на шее теперь почти ласковые, стирают причинённую боль. Но оставляя страх.
– Выбор за тобой.
Что-то тёмное, чёрное поглощает меня с головой. Я едва ощущаю связь с реальностью, когда мои губы размыкаются.
– Тогда отдай меня ему, – отвечаю излишне дерзко. Слишком самоуверенно.
В то пламя, что бушевало в его глазах, будто направили включённый брандспойт.
– Хорошо. Он ждёт у ворот.
Якуб отрывает руки от меня, освобождая. Поправляет свою одежду, становясь вновь собранным. Отстранённым. Ещё более чужим, чем прежде.
Я не ожидала, что он так ответит. Думала, это всё какая-то дурацкая игра. Но он не говорит: «Шутка, я всё выдумал». Вместо этого хватает меня вновь за руку и ведет через другой выход наружу.
