Да и вся моя личная информация была в нём.
– Как он узнал тогда мой пароль? – спросила я тишину в комнате.
С этими мыслями я спустилась вниз. Мать с отцом уже завтракали, поэтому я взяла кружку с чаем и села к ним за стол. Мама, не отвлекаясь рассказывала отцу, как ей жаль, что Мелиса уехала до завтрака, и им не удастся нормально провести этот день. Отец же иногда встревал в её монолог и говорил, что теперь он будет работать на Джеффа Скидмена, а значит они с Мелисой часто будут видеться.
И я с Коулом.
Значит не пересекаться с этим парнем у меня не получится. Папа сказал, что сегодня у их компании для Джеффа будет какая–то презентация, поэтому отцу нужно будет пораньше выйти на работу.
– А ты во сколько будешь выходить? Может тебя подвезти? – обратился папа ко мне. – Во сколько у тебя первая запись? – почти со смехом произнёс он.
– Если бы в тюрьме было бы всё цивилизованно, то мы бы сейчас об этом не говорили. Давай не будем об этом, пожалуйста? Я сама доеду, спасибо.
– А что, уже не так тянет помогать людям? Или ты их боишься? – вклинилась в разговор мать.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я попросила родителей устроить меня на работу в городскую тюрьму. У меня была идея помогать людям, делая им качественные татуировки. Я долго упрашивала их поговорить с начальником тюрьмы, и спустя полтора года отец уже подготовил все документы. Организацией самой идеи и презентации для всех «шишек» готовила я сама, так как это была моя инициатива. А вот документацией помог мне отец. Он ловко убедил кого нужно в том, что так мы и поможем людям, и найдём себе нужных партнёров. Про бизнес отца знали немногие, но что касалось тюрем – все были в курсе и поддержали нас.
Первые пару месяцев я со страхом проходила в отведённую мне комнату вместе с двумя полицейскими, спустя ещё пару недель, я уже приходила одна. Теперь я там работаю, как обычный сотрудник – прихожу на рабочее место и сижу в одинокой комнате в ожидании какого–нибудь заключённого, который соизволил набить себе ещё одну наколку. Для меня были созданы определённые условия безопасности, а клиенты платили мне не только деньгами. Кто–то помогал папе, кто–то делился со мной важной информацией.
Один пожилой мужчина даже подарил мне самодельную шахматную доску с фигурками, сказав, что это благодарность за его здоровые руки – этому мужчине я забила рукава всякими разными узорами, которые яро отображали его статус здесь. Мне было приятно работать в этом месте, к двадцати годам я уже не боялась туда приходить, а даже начала получать удовольствие.
Единственным минусом было то, что заключённые не могут записываться, поэтому за день ко мне могло прийти человек десять, а мог и никто не зайти. Отец часто подкалывал меня на счёт этого, а мама старалась учить получать от таких людей больше выгоды. Но меня это не интересовало. Я хотела помочь, вот и помогаю. Больше ничего и не нужно.
Приодевшись в джинсы и топик с кофточкой, я накрасилась, чтоб не было видно синяков под глазами, которые ярко сияли из–за вчерашней ночи. Выглядела я не очень хорошо, но зато прилично. Я собрала нужные тетради и вызвала такси. Уже к одиннадцати я проходила проверку на посту, а потом направилась в импровизированный буфет, где были только холодильник, маленький стол и кофе–машина.
Я заваривала себе кофе, когда ко мне подошёл низенький мужчина в форме.
