Укравший тайны - страница 34

– Тут ты права. – с насмешкой сказала мама и добавила с ненавистью. – Лучше бы я тебя не рожала.

Она развернулась и, отряхнув с пиджака невидимую пыль, пошла к двери. Я стояла бледная, как труп, слёзы прошли моментально. Их сменила злость. На себя, на маму, на папу…

Почему он оставил меня с ней?

– Лучше бы папа вообще не женился на тебе! – выкрикнула я, завершив цепочку под названием «Лучше бы».

Она замерла в дверном проёме. Упоминание о моём отце повлияло на неё. Что–то вокруг изменилось. Воздух накалился, словно вот–вот случится взрыв.

Джош подошёл ко мне, преодолев расстояние всего за два шага. Он замахнулся – я даже ахнуть не успела – и ударил меня по щеке.

Сильного удара моё ослабшее тело не выдержало, и я повалилась на пол. Твёрдый деревянный пол чувствовался больнее, чем мягкий ковёр в моей комнате. Шершавость, которая была из–за плохой обработки дерева, царапало мою кожу. Боль обжигала щёку, руки были исцарапаны и щипали. От этого хотелось взвыть и залезть под мягкое одеяло.

Остро ощущалась нехватка алкоголя и желания обнять кого–то, кто защитил бы. Но реальность такова:

1. Я одна.

2. Мне больно.

3. Никто не спасёт меня, как супергерой.

Сил не было даже на слёзы. Я молчала и смотрела, как эти трое уходят. От хлопка двери я дёрнулась, что спровоцировало новую волну боли.

Осторожно поднявшись, я поплелась к своему диванчику. Там, за подушками, я откопала бутылку какого–то прозрачного алкоголя. Надпись на этикетке я разобрать не смогла, да и не пыталась.

Резкий запах спирта и хвои ударил мне в нос, от чего я почти чихнула. Однако я сообразила почесать нос, зацепив щёку. Боль прострелила от шеи до плеча и лба, а я застонала.

Алкоголь помог слегка заглушить физическую боль. Мысли всё равно обращались к маме. почему же на ненавидит меня? Что же я сделала такого? Но отвела у меня не было. мать терпеть меня не могла. Ей было противно даже прикасаться ко мне.

Вскоре алкоголь избавил меня и от мыслей. Усталость победила обиду, злость и боль, и я смогла уснуть.

Я смотрела на маму, которая сидела на диване в нашем зале и постукивала ногтем по подлокотнику. От воспоминаний меня подташнивало, а от взгляда матери становилось душно.

Я подошла к ней и посмотрела прямо в глаза. С годами практики я уже выработала некую смелость. Конечно, мать до сих пор использовала своих горилл, чтобы затащить меня на чердак, но теперь я не заливалась слезами. Я не просила её, не умоляла. Только провоцировала. Инстинкт самосохранения давал сбой уже много лет.

– Я предупреждала тебя… – агрессивно прорычала она.

Вау! Редкое явление – она злится!

Иронично восхитилась я.

– А я, как всегда, удивила! – я выдавила улыбку и подразнила её этим.

Мама покачала головой. Ей осталось только цокнуть языком, чтоб дополнить картину.

– Джош… – протянула я, почувствовав руку гориллы на моём предплечье. – Мой старый друг…

Я играла. Пыталась язвить и шутить. С одной стороны– это была моя защита от страха, готового обрушиться на меня с минуты на минуту. С другой стороны– я уже устала их всех бояться. Точнее – боялась снова расплакаться и получить больше травм, чем нужно.

Да, я боялась Форда и Джоша. Каждый раз, сталкиваясь с ними в коридоре, я вздрагивала. Но! Я знала, что они больше не ударят меня. Не оставят видимых синяков, как минимум.

Мать последние пару лет грезила тем, что выдаст меня замуж, а потому пыталась сохранить оболочку, чтоб её цена не упала.