На этот раз сделали исключение и обряд решили провести во дворце. Иллисар спокойно подошел к артефакту. В нем не было трепета и нерешительности, которые испытывали другие эльфы. Эллиран и Линерия затаили дыхание. Их надежде не суждено было сбыться.
Мальчик протянул руки к кувшину – его стенками пошли трещины, пульсирующая сфера окрасилась кроваво красным, а потом почернела. Принц ухмыльнулся. Шепот в зале нарастал. Король вскочил на ноги, Иллисар впервые взглянул на правящую чету: «Non vita vulgarys, letale vita alba magnikus, viva kara mortes», – губы кривила ухмылка, а в глазах танцевала тьма. Перед эльфами стоял Никромант, давший клятву тьме и смерти у источника искры жизни. Проклятие богов упало на все королевство. Теперь в Идакре не осталось ни одного мага жизни.
– Letale rodos amorte, – и король с королевой уснули навсегда.
– Fatamorgana amorte teles, – и подданые, словно марионетки, застыли в зале. Родители в ужасе наблюдали за сыном.
– Fatamorgana regens aneste, – Элиран и Линерия на глазах превратились в зомби.
Иллисар стал правителем королевства Идакра, а его правители – регентами при нем.
Глава
Маринэль замолчал. Рассказ тяжело давался старому магу. Воспоминания глубокими морщинами легло на чело старца. Молчал король, молчал и я. В дверь тихонько постучали. На пороге стоял младший крон-принц.
– Отец, Черитель не приходит в себя.
Король мертвой хваткой вцепился в короткий набедренный клинок.
– А королева? – Натаниэль смотрел на сына.
– Матушка держится. Она и Арткель поддерживают сестру. Но их силы на исходе. У них магическое истощение. Лиссониэль их охраняет.
– Стена?
– Маги уже все привели в порядок.
– Почему же они не помогут женщинам? – вставил я свои «пять копеек».
– Они не могут, – «Палыч» тяжело вздохнул, – проклятие богов докатилось и до нас. Наша искра жизни погасла.
– У ваших богов действительно черный юмор: прокляли одних – наказали всех, – я зло съязвил.
– Это проклятие кокона тьмы, им владеют только некроманты высшего посвящения, – подал голос Маринэль.
– Это что же, среди ваших богов магистр-некромант затесался? – изумился я.
– Нет. Это дело рук Иллисара. Мы шли по корридору к опочивальне Черитель.
– Иллисар давно уже не мальчик. Если мерять человеческими мерками, ему около сорока, а нашими – скоро девятьсот будет.
От неожиданности я остановился:
– А сколько же тебе, Палыч, лет?
– Так две тысячи уже будет. Крон-принцам и Арткель – по семьсот, а вот младшенькой – только триста пятьдесят.
Арифметика шибонула по мозгам. Я никак не мог сопоставить цифру в триста пятьдесят с тоненькой девчушкой.
– Иллисар времени даром не терял в своей пещере, стал магистром высшего посвящения. Затем проклял наш мир в отместку богам. И теперь Лессор в коконе тьмы. Проклятие богов расползается по стране, а кокон не дает пробиться к нам магистрам жизни из других миров. Мы гибнем, Иллисар становится все сильнее, – старый маг не поспевал за нами, он действительно был стар, даже страшно спрашивать о его возрасте, но он «спешил» к младшей вместе с нами.
– К богам обращались? – мой сарказм играл мускулами.
– Да. Но они бессильны перед коконом тьмы.
– Хорошо устроились: сами замутили, а теперь – в кусты – мы не мы, и проклятия не наши. А как же тогда королева и сестра помогают Черитель, если у них нет этой самой искры?
– Они же – мать и сестра. Их магия сродни ее, и может подпитывать принцессу, но не лечить. Я с принцами тоже могу, но мы мужчины. Хоть по крови родные, но магия Черитель нас почти не воспринимает. Лишь чуть-чуть, какую-то каплю, она может взять от нас.
