- Не-е, не представляю.
- Так он еще…
- Может, хватит? Я про этого Макеева даже думать не хочу, а ты начинаешь мне про его жизнь рассказывать. У него на лице написано, что он бабник. Этим все сказано. Давай закончим и спать пойдем. Завтра на работу.
- Да-а-а, на работу, – разочарованно протягивает Лаврова. – Сань, а ты бы хотела иметь богатую бабулю, чтобы никогда в жизни не работать?
- Опять ты про Макеева.
- Нет. Про его бабулю. Ты не запрещала о ней говорить.
- Лаврова!
- Поняла. Молчу, – она кивнула. - Хочешь, бойкот им объявим и не будем в их магазины ходить?
- Думаешь, они без нас разорятся?
- А вдруг они только за наш счет и шикуют?
- Иди уже, разорять она кого-то собралась.
- Я за подругу заступаюсь, а она… - Янка разворачивается и продолжает: – Да, надо выспаться. Регинка говорила, что заедет завтра. Не получится в подсобке выспаться.
- Сань, а давай сегодня отпросимся пораньше уйти, – ноет Янка, поливая цветы из бутылки.
- С чего бы? Мы и недели не отработали. Хочешь без денег остаться?
- Не-е-е, без денег не хочу, а вот сходить на день рождения Глеба – хочу. И, кстати, когда он тебя приглашал, ты согласилась.
- А если Матвей за кошельком вернется?
- Объяснит все Регине, а та даст ему наши номера. Сашуль, я спать хочу. Ну, давай отпросимся.
- Нечего было сериалы свои до утра смотреть.
Тоже мне работница. Я ее утром еле растолкала. Пришлось за водой идти, а потом еще и мокрую подушку на балкон выносить, пока Лаврова ползла в ванную.
- С хозяйкой я договорюсь. Уйдем пораньше, поспим, а затем, отдохнувшие, поедем в клуб уставать.
- Посмотрим.
- А чего посмотрим? Сань, все наши одногруппники в Турцию и в Испанию свалили загорать, одни мы в цветочном остались. Мы чем хвалиться будем?
- Ты найдешь чем.
- Потому что не хочу, чтобы нас считали приезжими идиотками. Да и вообще, чего дома киснуть? Это же наше золотое время. Давай наслаждаться.
- Вот надо было домой тебе ехать и там наслаждаться.
- Угу. Домой в сезон огородов и закруток? Нет уж. Уж лучше я здесь цветочки поливать буду.
- Тогда работай, а не думай о том, как бы побыстрее свалить.
Янка хмуро смотрит на меня, а потом, хватая в руки пакеты с мусором, идет к двери.
- Ухожу я от тебя, Ивлеева. Одна останешься.
- Куда? На помойку?
- А неважно. Ты за меня не беспокойся. Не пропаду.
Хорошо, что Янка необидчивая. Поэтому я не особо переживаю, когда за ней закрывается дверь, а через минуту снова открывается с грохотом, от которого мороз по коже пробегает.
Все-таки обиделась?
Выбегаю в зал и оглядываюсь.
Никого.
Янки нет.
И что это было?
- Карамелька, кофе хочешь?
А-а-а-а.
Ору.
А-а-а-а.
- А-а-а-а, - ору. - А-а-а-а, - громко кричу, когда меня снизу за ногу хватают. - Опять ты сюда приперся! Макеев, проваливай.
- А как же кофе? Да я два раза обжегся, пока нес его. Пожалеешь?
- Сестру свою угостишь. Или ты опять от нее прячешься?
Эй, чего это он морщится?
Я выдергиваю ногу из его лап и отхожу, бросая на стол упаковочную бумагу. Макеев как сидел на полу, так и продолжал сидеть, словно это его царское место.
- Ты сама виновата, что я здесь.
Чего?
Нет, у парня точно с головой проблемы.
- Кто меня кинул? Кто не пришел? Кто? А Дениска ждал. Потом расстроился.
- Бедненький. Поплакал? А теперь проваливай.
- Не-е-е, домой пока рано.
Макеев пожимает плечами, мол, мне и здесь хорошо.
А меня это так взбесило. Как представила, что опять раздражать будет, фыркнула, ногой топнула и начала его за руку поднимать.
