— В полиции, Марфуш. И не как обычно, на этот раз все очень серьезно…
Меня охватывает паника — только сейчас доходит, что Самиев просто так не пришел бы ко мне домой и не задавал бы все эти вопросы. Значит, и правда…
— В полиции? Он живой, то есть? А… куда он вляпался-то?!
— Он-то живой, а вот парень твой, бывший, Антон Каменев… С ним не все хорошо, — Самиев говорит медленно, как будто каждое слово вбивает клином мне в сердце. Антон!
— А что с Антоном? Они… подрались?! Но… когда успели-то?!
— Вот и я думаю, когда, — устало проводит ладонью по седым волосам Валерий Васильевич. — Твои слова полностью совпадают с его. — Ну, разве что ты не знаешь, куда он от тебя поехал.
— Не знаю, а с Антоном что? — боязливо спрашиваю я. — Он где?!
— Сотрясение мозга, гематомы по всему телу, сломанные нос, ребра, — начинает перечислять Самиев, а я в ужасе закрываю открытый рот ладонью. — И это не все еще. Состояние тяжелое, но жить будет. Его на “скорой” под утро отвезли. Собачники нашли в парке.
— Ужас какой, — медленно сползаю по стенке на пол прихожей. — Это же как так-то?
В голове не укладывается, чтобы Антон… чтобы Иван мог такое сотворить с человеком.
— У Вани всегда были проблемы с самоконтролем и агрессией. Я сам виноват, глаза долго закрывал, сирота же, переходный возраст… Но что б такое…
— Бедный Антон! — качаю головой, и жуткая догадка пронзает меня. — Это же… они, что, из-за меня подрались? Это из-за меня?!
Самиев коротко кивнул, от чего мне сразу стало в сто крат хуже.
— Антон, как пришел в себя, сказал, что Иван приставал к его девушке, а потом подкараулил его и избил.
— Да не-е, — мотаю головой. — Да невозможно это… Ванька, он же… может, Антон перепутал? Или он… Он в сознании сейчас?
Сама не понимаю, что несу, но мне до жути, до боли в сердце не хочется, чтобы это был Сатановский.
— В кафе, где вы сидели, бармен показал, что Иван ударил его, когда вы втроем были, а потом еще по лицу заехал, уже после того, как ты ушла. Тебе придется дать показания. Странно, что полиция еще к тебе не пришла.
— Ага, — растерянно соглашаюсь, бездумно смотря историю пропущенных звонков. — Сегодня с утра кто мне только не звонил, может, и следователь. — А я могу Антона увидеть?
— Наверное. Ты ведь знакома с его родителями?
— Если честно, то нет, — признаюсь я. — Антон меня с ними не знакомил, но сейчас придется познакомиться, наверное. В какой он больнице, не скажете?
Через сорок минут уже вхожу в больничное отделение — мы договорились с Самиевым, что сразу после Антона я сама приеду в полицию и дам показания. Скрывать мне нечего, конечно, но я с ужасом представляю допрос, взятие показаний…
Ну, не мог Сатана до полусмерти забить человека! Не мог! Он и этих козлов, что на меня напали, приложил хоть и сильно, но добивать не стал, дал им уехать спокойно. Господи, бедный Антон!
Вся злость на моего бывшего парня испарилась, сейчас меня сжирало чувство вины и за то, что Каменев пострадал из-за меня, и за то, что сейчас, когда он лежит в больничной палате, я больше думаю про Сатану.
Меня на удивление пускают без проблем — достаточно было паспорт показать.
— Он недавно проснулся и сказал, что если его девушка придет, то чтоб пустили, — сочувственно рассказывает полноватая медсестра средних лет. — Любит вас, наверное, сильно.
От этих слов мне становится еще хуже, коленки от страха подгибаются, когда после тихого стука я захожу в палату. Антона вижу сразу — он лежит на койке у окна, весь перебинтованный, словно на нем и правда нет живого места.
