–Привет, дорогая. Ты чего руками размахалась? – раздался голос Трегира, и, не отпуская руки, он стал разворачивать Анжелику. В зале уже находились королева, великие герцоги, Лаур, Генри и Джой.
– Это что за сборище незваных гостей? Я вас не приглашала и прошу покинуть мои покои, – Анжелика обвела присутствующих далеко не самым тёплым взглядом.
Трегир положил руку на её плечо, как бы подталкивая вперёд:
–Ты, по-видимому, забыла, что мы – я, твой брат, её Величество королева и мои родители – имеем право заходить к тебе без предупреждения. После свадьбы это право будет только у меня.
Она посмотрела на слуг, которые суетились около стола, расставляя приборы.
–Перестаньте вести себя как хозяева. Убирайтесь все вон! – Анжелика указала рукой на дверь. – Мэри, скажи слугам, пусть уберут всё, что накрыли, я никого чаем поить не собираюсь. Гости уже уходят.
Великая герцогиня, высокая, красивая, благородная женщина, молча постукивая веером по ладони руки, подошла к Анжелике.
–Нам нужно поговорить о предстоящей свадьбе, Ваше Высочество. Свадьбе между вами и моим сыном.
–Свадьбы не будет! Или я неясно выразилась? – Анжелика насмешливо глянула на герцогиню.
–Девочка моя, смирись. Будет свадьба, и тебе лучше принять это как есть, – раздался измученный голос королевы.
Как она понимала принцессу. Сердце королевы разрывалось от невозможности помочь своей дочери. И её когда-то выдали замуж против воли. Такова судьба тех, кто родился в короне. Но одно успокаивало душу матери. Она знала Трегира: принцессе повезло больше, чем ей самой. Трегир не был жестоким и не выходил за рамки своих полномочий.
–А вы, собственно говоря, кто такая, чтобы меня учить? – Анжелика ответила выпадом.
Герцогиня сделала шаг вперёд. Губы её сложились в тонкую ниточку, глаза сузились. Трегир сделал Лауру едва заметный знак. Лаур понял, встал позади Анжелики. Анжелика ничего не замечала, кроме движения веера. Вот веер приподнялся с ладони, он поднимается выше, скоро достигнет её лица. Как будто замедленный фильм. Она дёрнула рукой, чтобы перехватить, сломать этот веер, но руке что-то помешало. Это Лаур успел блокировать руку девушки. Герцогиня приподняла веером подбородок Анжелики:
–Девочка, ты могла бы из уважения промолчать. Если не уважаешь Елену как свою мать, так хотя бы уважай как королеву.
Да, Трегир слишком хорошо знал этих женщин, стоящих друг перед другом. Герцогиня, властная и гордая, она командовала в доме. Сам великий герцог, государственный муж, являющийся первым министром королевства, дома слушался её и не возражал. Герцогиня никогда не поднимала руку для удара. Она великолепно владела голосом, жестами, мимикой, чтобы заставить себе подчиняться. Но он знал и ту, вторую: уже не подросток, но ещё не ставшая взрослой, она всякий раз ждёт удара. Почему, откуда это ожидание? Он не знал. В приёмной семье родители были мягкими и добрыми. Он никогда её не бил. Генри наказывал, было один раз, но она тогда знала, что её накажут. Её предупреждали. А вот так спонтанно...
Анжелика смотрела на окружающих. К горлу подступал страх, паника. Звуки раздавались как сквозь вату, очертания людей и предметов нечёткие. Желваки на скулах заиграли.
«Лаур, не отпускай. Генри, срочно вызови врача, пусть захватит нашатырь и на всякий случай успокоительное!» – Трегир давал указания. Сам приблизился к Анжелике. Жестом дал понять, чтобы другие не вмешивались. Он видел, что это паника и знал, что в панике она ничего не соображает.
