Вечером нас собрал Никита.
– Сегодня вы познакомились, но заниматься с завтрашнего дня будете самостоятельно. Летать с УЛами нужно учиться, но не целый день. Программисты будут заняты своими вопросами, УЛы будут изучать те приспособления, которые мы выдадим вам при операции.
– А когда уже будет эта операция?
– Не спешите. Мы ещё недостаточно готовы. Завтра я отправлюсь на разведку, насколько подходят наши приспособления, чтобы гасить блокировку, посмотрю возможность подхода к зданию Мозга. Вы же в курсе, что у здания почти нет окон, только небольшие форточки. Но там мощная вентиляция и на крыше площадка для летательных аппаратов. Когда я вернусь, я вам всё подробно расскажу. Ну, вижу по вашим глазам вопрос, а если не вернусь, информация всё равно до вас дойдёт. Кто будет командир потом, не знаю. Это тоже ответ на ваш немой вопрос. Вы же видите, что отбор УЛов и программистов не завершён. Вы будете первой командой, но готовится и вторая команда, возможно, и третья понадобится. Никто не знает последствий. Вас же предупреждали об этом. Никто не знает, насколько опасно бороться с «Главным Мозгом», как он себя называет.
Мы разошлись не в приподнятом настроении, понятное дело. Наверное, каждый задумался, что может погибнуть при операции. Когда подписывали договор, когда проходили обследование, на этот вопрос мало кто обратил внимание. Всё решалось на энтузиазме. Теперь же, когда Никита, считай, попрощался с нами, каждый задумался и о себе.
– Платон, а ты готов умереть? – спросил я брата, когда мы зашли в его комнату.
– Знаешь, Святик, я как-то об этом не думал. Предложили очень интересное дело, задали кучу вопросов, кстати, вопрос об отношении к смерти, там варьировался и не раз. Но интересное дело превалировало. Я почему-то твёрдо уверен, что не умру.
– А я и не думал об этом никогда.
– Ну да, рано тебе ещё, – засмеялся Платон и мы с ним немного поборолись. Закончилось это тем, что я обхватил его руками и подлетел к потолку.
– Отпустить? – коварно спросил я.
– Нет, пощади! – Платон
попытался меня пощекотать, и мы опять оказались на тахте, – Святомир! Не надо думать о плохом. Ты же сам всегда говоришь, надо во всём искать позитив. Что у нас хорошего? Интересное дело у меня, а у тебя прозрение, что ты умеешь летать. Что у нас плохого? Сидеть здесь взаперти? Мне это на руку – никто не мешает. Кроме тебя.
– А мне с тобой нигде не взаперти!
– Ок. А ты заметил, что того парня – бывшего программиста ГМ – не было с нами. Знаешь, он под гипнозом такие вещи выдаёт!
– Да откуда ты всё знаешь?
– Любопытство – не порок, а вот болтливость, в данном случае – моя – хуже воровства.
– Платон, значит, у нас тут есть кому разглашать тайны? Ведь я даже тебе ничего не рассказал, а тебе вот про него всё рассказывают.
– Рассказывает одно лицо, которое было когда-то моей любовницей.
– Пл …Да ты что? Здесь есть женщины?
– Есть, браток, есть одна, Кирой зовут, она с программистами работает, ну и с бывшим программистом ГМ Зиновием в отдельности.
– Ничего себе, а я думал…
– Ну, так получилось, что мы случайно встретились. Я очень удивился, что она здесь делает. У неё ещё в институте было психологическое направление, потом она куда-то подалась, это мы уже расстались, кажется, да, я как-то не придал значения. Особой любви не было, скорее дружеские отношения. А тут разговорились, она сначала ничего не сказала, а потом видно, ей самой тяжело хранить в себе столько информации.
