– Родилась гениальная идея? – спросил я.
– Родилась, но…
– Что тебя смущает? Расскажи мне.
– А черт с ним! – махнула рукой Вика. – Все равно скандала не избежать. Вот что. Напиши на конверте сверху крупными буквами: «Меня и мою любовницу похитили!» А ниже – чтоб отнесли это в милицию. И сделай приписку, чтобы милиция обратилась к директору твоего института, Карелину.
– К кому? – переспросил я, потому что директором моего института был Виноградов, Карелин же был директором Мытищинского торгового дома, где Вика работала товароведом.
– К твоему директору, к кому же еще, – повторила Вика.
– А что потом скажут наши супруги? Моя жена уйдет от меня!
– Если ты вообще ее когда-нибудь увидишь! Господи, да нам спастись бы!
– А что, если и твой муж тебя бросит? – усмехнулся я. – Тогда мне останется жениться на тебе.
В ответ на последнюю реплику Вика смерила меня таким взглядом, что я пожалел о сказанном.
Я сделал так, как она предложила, положил письмо в клетку, глубоко вздохнул и нажал кнопку. Наша «последняя надежда» плавно растаяла в воздухе.
– Что ж, – пробормотала Вика. – Осталось ждать и уповать на чудо…
«А ведь раньше, чем это чудо произойдет, мы сдохнем с голода!»– мрачно подумал я, а вслух неожиданно воскликнул:
– Кретин! Господи, какой же я кретин!
– Наконец-то ты это понял, – хмыкнула Вика в ответ на мое самокритичное заявление.
– Надо было написать, чтобы они сразу же послали миниприбор назад и прислали нам пожрать! – объяснил я.
– Черт побери! – откликнулась Вика. Вид у нее был такой, словно она обнаружила, что ее лотерейный билет на единицу отличается от выигрышного. – Ведь и я об этом не подумала. А можно было гонять клетку туда-сюда до тех пор, пока нас не вытащили бы отсюда.
– Идиот! Дурак! Господи, какой же я дурак! – продолжал я самобичевание.
Вика подошла ко мне и положила руки мне на плечи:
– Перестань, – произнесла она, глядя мне прямо в глаза. – Теперь поздно и нечего себя проклинать.
От прикосновения ее рук я успокоился. Вика смотрела на меня спокойными зелеными с черными зрачками глазами.
– Ты прелесть, – прошептал я и обнял ее.
– И вот еще что, – добавила Вика, пропустив мои слова мимо ушей, – нам нужно прекратить ругаться, иначе мы изведем друг друга. Давай постараемся больше не ссориться.
– Я – за, – ответил я и осторожно поцеловал ее в губы.
– Значит, договорились? – спросила Вика, не обратив внимания на мой поцелуй.
– Окей, – бодро откликнулся я и наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее, но Вика отстранилась и сказала:
– Хватит.
Она проговорила это так строго, что я подумал, будто действительно хватит, взял ее за руку и произнес:
– Извини, я больше не буду. Правда.
Вика сжала мою руку и примирительно ответила:
– Останемся просто друзьями.
До конца дня мы болтали на отвлеченные темы, пару раз даже смеялись над анекдотами. Но не знаю как Вику, а меня все время мучила одна и та же мысль: неужели так и сидеть сложа руки и ждать чуда?!
Спать мы легли в палатке. Вика не стала прятаться на ночь в «жигуленке», считая, что вопрос о наших отношениях решен окончательно в пользу бескорыстной дружбы и нет больше нужды принимать специальные меры, дабы огородиться от поползновений с моей стороны. К тому же в машине спать было неудобно и воняло бензином.
Я долго не мог заснуть, думая об одном: что делать? И в тот момент, когда, словно осознав бесплодность тяжкой работы серого вещества, я начал засыпать, меня осенило. Я вспомнил, как Вика-1 радостно сообщила мне и Жене-1, что мы находимся на помойке. И как Женя-1 заключил, что, где бы мы ни находились, ясно одно: мы не мешаем окружающим нас термитам и поэтому они нас не трогают.
