Работа в поте лица не прошла для Людмилы даром. Её ребёнок родился недоношенным на тридцать четвёртой неделе. Седовласый акушер с тридцатилетним стажем, хмурясь, оценил состояние новорождённого как «удовлетворительное». Перед выпиской он предупредил:
– У детей, рождённых на раннем сроке, в течение первых шести-семи лет нередко выявляются психические и физические патологии. Будьте внимательны. Если заметите какие-то отклонения, сразу же направляйтесь к педиатру.
Счастливая мать его не слушала. Она жила надеждой, что после рождения долгожданного наследника муж окончательно сойдёт с тропы зависимости и станет примерным семьянином. Но её мечтам о счастливой жизни не суждено было сбыться. Как ни странно, именно рождение сына подтолкнуло Гришу обратно в дурманящие объятия выпивки. С работы его вновь прогнали, пьяные дебоши продолжились. Терпение Люды лопнуло, как мыльный пузырь, когда один из пьяных друзей без разрешения взял новорождённого и едва не уронил. Люда выхватила ребёнка и кричала, кричала так истошно, что все соседи в радиусе двадцати метров забыли о мирном сне и бросились в гущу скандала. Женщины обругивали несчастного пьяницу на чём свет стоит, пока их супруги стояли, потупив глаза. Люда вооружилась чугунной сковородкой и с несвойственной ей злостью прогнала мужа с дружками вон. Гриша, со страху протрезвевший, неделю ошивался по друзьям. Затем он, конечно, набрался смелости и вернулся. Количество пьянок с тех пор значительно сократилось, отпетые алкоголики вскоре забыли дорогу в их дом. Гриша заметно присмирел перед грозной тенью жены и научился себя ограничивать.
Их семья никогда не жила в достатке, но после рождения второго ребёнка ситуация ухудшилась в разы. Маленькой Леночке были знакомы и разруха, и голод. О жизни сытой, без страха и нужды, она практически не знала. Ей оставалось лишь смотреть с завистью и непониманием на более удачливых подружек со двора. Арине купили огромного плюшевого медведя с «говорилкой»: хотя отец и мать Арины тоже были завсегдатаями на застольях и от рюмашки не отказывались, у них всегда находились деньги на капризы двух дочерей. Тихоне-Ане мама купила красивое бардовое платье из мягкой, переливающейся на солнце ткани; девочка вчера демонстративно красовалась в нём на балконе. А буквально утром родители Амина, Айше и Сафии привезли в дом два пакета сладостей. Сафия демонстративно поедала плитки шоколада на глазах у Лены и показывала липкими грязными пальцами неприличные жесты. Для других девочек игрушки, платья и сладости были чем-то обыкновенным, само собой разумеющимся. Для Лены же, живущей в условиях тотальной нищеты, даже шоколадные конфетки в целлофановом пакетике считались редчайшим и ценнейшим презентом. Зачастую девочка стыдилась даже разговаривать с другими дворовыми детьми. Она боялась, что на её старенькие вещички будут показывать пальцем, а саму её обзовут обидным словом «нищенка», как сделал это однажды мальчик из детского сада.
Для окружающих – соседей, друзей, коллег и прочих – бедственное положение семьи не являлось секретом. Самые сердобольные старались помочь им, чем могли. А самые бездушные – осуждали и обливали неприязнью, словно бедность была достойна высочайшего презрения. На собственные же пороки, скрытые маской добродетели, такие люди привыкли закрывать глаза, хотя, по-честному, презирать стоило их самих.
