Улица убитых - страница 16

Домингез застыл. Его взгляд падал попеременно то на ствол, то на человека, угрожавшего ему. Он поднял руки вверх и отошел от двери.

– Ладно. Не нервничай.

– Ты что-то знаешь.

– О чем?

– О взрыве.

Панчо облизал губы и вытер рот ладонью.

– Послушай меня, морячок. Я ничего не знаю о взрыве. Как и ты. Сейчас нам обоим угрожает опасность и нам нужно валить.

– Северин сказал, что меня могли использовать.

– И ты думаешь, я тебя использовал?

– Ты появился незадолго до взрыва, – сказал Бенджи. Ил и песок немного осели, вода стала немного прозрачнее и вылавливать нужные вопросы стало гораздо проще.

– По-твоему, это я убил всех этих людей? Ты не в своем уме, морячок, – крякнул Панчо, опустил руки и сделал шаг вперед. Бенджи схватил пистолет двумя руками. – Хорошо, хорошо. Допустим, это я заложил бомбу. Зачем мне тогда ты?

– Чтобы повесить все на меня. Террористы используют таких, как я в качестве смертников. Слышал?

– Да, но ты-то жив. Поэтому не верь всему, что говорят в новостях, – заревел Домингез. – Это ведь я вытащил тебя из толпы, помнишь? Ты жив только благодаря мне. Зачем мне спасать того, на кого бы я хотел повесить взрыв бомбы?

Звучало убедительно. Бенджи опустил пистолет. Не потому, что ответ удовлетворил его, а потому, что он оказался снова там, откуда начал. В мутных водах Великой Реки, на самом дне которой, словно выброшенный пистолет, покоилось и ржавело его сознание. Коррозия проникала внутрь, сковывая спусковой механизм, погружая личность Бенджи в забвение. Это ощущалось физически. И было похоже на действие транквилизатора, постепенно отключающего мозговые центры.

Бенджи замер на мгновение, обдумывая сказанное. Затем повернулся к окну, со злостью ударил ногой по креслу и выругался.

– Вот именно, – подытожил Домингез. – Северин знал, что ты отреагируешь именно таким образом и перестреляешь всех вокруг себя. Ты не представляешь, что это за человек. Его имя здесь не принято упоминать всуе. А теперь нам пора. Одевайся.

Бенджи тяжело выдохнул и кивнул. Он натянул старое пальто и последовал за Панчо на улицу. Вокруг было темно и тихо. Словно это место было оставлено людьми давным-давно. Снег усилился и падал на землю крупными хлопьями. Старый Паккард покрылся ровным белым слоем.

– Куда мы едем? – спросил Бенджи. В сущности, место назначения не играло абсолютно никакой роли. Он лишь хотел удостовериться, что у Панчо есть хоть какой-то план. В такие минуты нужна хоть какая-то определенность. Точнее, понимание того, что хотя бы один из них знает, что делать.

– Думаю, нужно начать сначала,– сказал Панчо Домингез. – С того, где ты оказался, когда появился здесь. Или с места, которое ты помнишь первым. Ты ведь что-то помнишь до Парада?

– Немного. Я помню женщину.

– Женщину? Уже неплохо. Симпатичную?

– Да, наверное.

– Значит, нам стоит поехать к ней и задать пару вопросов. Ты будешь хорошим полицейским, а я плохим, – Панчо нажал на металлическую кнопку и дверь автомобиля со скрипом открылась. Бенджи посмотрел в черное небо Улицы Убитых. Звезды померкли. Где-то на севере виднелся край одной из желтых лун.

НА ДАННЫЙ МОМЕНТ ЭТО ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ…

Снова эхом прокатился голос ведущей. А затем последовала вспышка. Взрыв, сотрясший вековую тишину Герника-Лумо. От него содрогнулось все сущее и исчезло, оставив после себя белую горизонтальную полоску на черном экране. Этим взрывом был голос. Он не принадлежал ни Панчо, ни Ведущей, ни самому Бенджи. Это был рычащий сдавленный стон, исторгнутый из самых недр всепоглощающей тьмы. Бенджи вздрогнул, когда он прозвучал: