Ларс Фогель застегнул рубашку и завязал бабочку, подаренную ван Данцигом. Накинул на плечи подтяжки, провел щеткой по новым туфлям. Он достал из бара самую дорогую бутылку, преподнесенную партнерами, застегнул пиджак на одну пуговицу и закрыл за собой дверь.
Почти четверть часа архитектор Фогель стоял на крыльце, ожидая как раз в этот момент увидеть и спортивный порше, и его владельца, но потом вдруг выдохнул, развернулся и вошел в подъезд.
–Пожалуйста, ничего не говорите, – поспешно произнес он, когда дверь в застенье открылась, – Ваш друг не приедет сегодня?
Темная бровь вскинулась, девушка качнула высоким бокалом в руке, рассматривая Фогеля. Он остро почувствовал, что в одночасье ему пригодились и бицепсы, и пресс, и грудные пластины.
–Нет, он не придет, – медленно произнесла она и отпила светлого вина, – Он не знает.
Ларс Фогель, архитектор, судорожно сглотнул. Да он с ума сошел, этот парень. Но Ларс Фогель, определенно, еще в своем уме. Определенно.
–Мы совсем не знакомы, – сказал он, – Но я хотел бы пригласить вас в ресторан. Нельзя быть одной в день рождения.
–А как же герр Захер?
–Он вас дождется, – пообещал Ларс Фогель.
–Судя по вашему виду, мне стоит надеть длинное платье, – девушка наклонила голову к плечу, продолжая изучать его. – Войдите, герр Фогель. Я быстро. Выпейте пока бокал вина.
Ошеломленный, архитектор Фогель ступил через порог в святилище своего безымянного божества. Он налил себе вина и осмотрелся. Как и ожидалось, застенье оказалось симметрично его квартире, но немного иным по конфигурации. Там, где у Фогеля была просторная гостиная, в застенье была устроена гардеробная, полная необычных стильных нарядов. Соседку было не смутить модными подтяжками и галстуком-бабочкой! Но и гостей, судя по всему, она не принимала…
Девушка из застенья одевалась очень, очень быстро. Фогель только успел допить вино, когда она вышла в длинном закрытом платье без рукавов, которое абсолютно не подчеркивало фигуру. Она была очень красивой, но совершенно не выглядела сексуальной. Не старалась быть соблазнительной, женственной, в отличие от девушек, которые пытались привлечь его внимание. Фогель никогда бы не заподозрил, что эта девушка вообще занимается сексом.
–Скажите мне, как вас зовут? – спросил Ларс, рассматривая косточки на ее запястьях.
–Андреа, – она улыбнулась, – Андреа Шрайер.
Через месяц Ларс Фогель на практике сумел применить все свои теоретические познания относительно ритма и темпа и получил в свое распоряжение самый невозможный инструмент, какой он только мог представить в своих мечтах. Спортивный порше больше не парковался у подъезда.
Время было невосполнимым ресурсом. Так гласила вывеска над дверями часовой лавки на Феркауфцайтштрассе. И люди верили в это. Все, кроме тех, кто покупал часы у Эрика Таксы. Своим покупателям Эрик улыбался. И улыбался он так, что те, кто после этого могли еще вспомнить свое собственное имя, сразу начинали подозревать неладное.
Время, которое отсчитывали часы Таксы, не было невосполнимым ресурсом.
Эрик Такса был человеком без возраста. Когда он шагал по улице, то выглядел на сорок пять. Когда стоял за прилавком магазина – на пятьдесят. А когда улыбался, отдавая покупателю часы, то становился похож на двадцатилетнего юношу. Правда лежала где-то в стороне, потому что Эрику давно перевалило за полсотни. Подумаешь, какие-то полсотни с хвостиком, да в хвостике полтораста лет. Совсем не возраст для мужчины.
