– Она красивая? – неожиданно спросил Тороп у Дилинга.
– Кто?
– Эта колдунья.
Дилинг поперхнулся.
– В этот раз тебе повезло, что ты слеп, – сказал он, прокашлявшись. – Вот если б этот кусок проклятого сушеного мяса встал и пошел, я подумал бы, что это она.
– Странно. Мне показалось…
– Что?
– Ничего. Чепуха.
– Я знаю, что нужно делать, – вдруг сказала Милдена.
Никто не спросил: что она имеет в виду? Все думали об одном и том же.
– Нужен вайделот.
– Где же его взять? – усмехнулся Дилинг.
– Не знаю. Может, в Вармии или Натангии, это ближе всего отсюда.
– Не говори глупостей! Любой из них тут же донесет на нас Криве, едва мы появимся в пределах его племени.
– Мы и не появимся.
– Думаешь, он сам к нам придет?
– Ты его привезешь.
Дилинг удивленно посмотрел на Милдену, но не возразил. Он уже начал понимать к чему она клонит.
Считалось, что жрец теряет большую часть агрессивной силы или даже всю ее, будучи оторван от святилища, жертвенника и прочих атрибутов колдовской власти. Он не может навести порчу или наложить заклятие, однако снять их, отвести чужой вредный глаз или чудодейственно вылечить от ран и болезней он мог всегда. Этим, в исключительных случаях, с особого позволения Верховного Жреца, пользовались князья, беря с собой в дальний поход вайделота рода. Но выкрасть его у племени – такое еще никому в голову не приходило. Идея Милдены была настолько неожиданной, что Дилинг поначалу опешил. Но опыт говорил ему, что именно дерзкие планы, как правило, приносят удачу.
– Тебе придется дважды пересечь страну самбов, – сказал Тороп, уже догадавшийся о его намерениях.– На обратном пути – с колдуном за спиной. Это не опасно?
– Не знаю, – сказал Дилинг. – У вас говорят, – он перешел на русский:
– Чем черт не шутит, когда бог спит… Может и получится. Надо обдумать.
Однако “бог”, прусский земной бог – Крива, вовсе не спал. Торопа и Милдену уже сморил сон. Дилинг шевелил палочкой угли в костре, вновь возвращаясь к деталям плана похищения вайделота. А Верховный Жрец стоял у себя в подземелье, густо задымленном чадящим на жаровне янтарем, и глядел в остекленевшие глаза помощницы-девственницы. Спрашивал:
– В каком именно месте на косе? Смотри внимательнее.
– Мне тяжело, – глухо отвечала девственница. – Очень темно… Ночь… У меня болят глаза.
– Смотри, – ровным голосом терпеливо повторял Крива. – Коса. Восточный берег. Ты видишь их?
– Нет.
– Что ты видишь?
– Поселок куров.
– Их здесь нет?
– Нет. Но они были. Что-то, им принадлежавшее, есть у вождя куров – Карвейта.
– Очень хорошо. Ты внимательно осмотрела этот берег?
– Внимательно.
– Переходи на другую сторону косы, к морю. Ты видишь их?
– Вижу.
– Где они?
– Там, где начинаются пески Черного берега.
– У Виндии?! – Крива еле сдержал возглас. – Она помогла им?
– Я устала…
– Я спрашиваю тебя: Виндия помогла Дилингу и христианину?
– Не знаю, я ничего не чувствую. Я устала. Я ничего не вижу.
– Хорошо. Спи. Ты свободна – духи покинули тебя. Спи.
Крива подхватил обнаженное тело девочки, перенес его на лежанку и накрыл теплым, козьего пуха, покрывалом. Выйдя на поверхность святилища, распорядился послать за братом князя Вепря – Балварном. Крива помнил, что тот давно добивался права на отделение от Вепря и основание собственного рода, рода Белого Ворона. Крива решил дать ему это право в случае удачной охоты на Дилинга.
