– Я согласен с тем, что все здесь указывает на Карлоса, но, прежде чем мы приведем в действие машину в Европе, мы должны убедиться, что поступаем правильно. Мы не можем позволить себе ложную тревогу хотя бы потому, что этим покажем Шакалу наше слабое место, а именно Джейсона Борна. Тогда Шакал непременно нанесет туда свой удар. Судя по твоему рассказу, кроме провалившейся операции «Тредстоун-71», к Шакалу и его окружению не приближался ни один из наших агентов или субагентов в течение десятков лет.
Конклин неторопливо изучал задумчивое осунувшееся лицо Чарльза Кассета.
– Ты хочешь сказать, что если я не прав и это не Шакал, то своими действиями мы разбередим рану тринадцатилетней давности и спровоцируем его на нападение? Кроме всего прочего?
– Да, именно так.
– Я считаю тебя умным человеком, Чарльз, и это твое опасение довольно логично… но я был реальным исполнителем операций. Ты знаешь, это здорово оттачивает инстинкты.
– Безусловно, я доверяю твоим инстинктам больше, чем любому детектору лжи…
– Я тоже, – перебил их Валентино. – Конклин спасал наших людей в пяти или шести критических ситуациях, когда все показатели говорили, что он ошибался. Однако Чарли ставит вопрос о законности и целесообразности наших возможных действий. Предположим, что это не Карлос. В этом случае мы не только посылаем в Европу неверные указания – мы, что гораздо важнее, упускаем время!
– Оставим Европу в покое, – спокойно сказал Алекс, опять-таки будто сам себе. – По крайней мере пока. Откроем охоту здесь. Загоним этих сволочей в угол. Поймаем их и раздавим. Я буду их мишенью, и, когда они придут за мной, вы возьмете их.
– Необходимый для этого объем прикрытия, вас и доктора Панова, выходит за рамки моих возможностей, мистер Конклин, – твердо заявил директор.
– Можно работать и без прикрытия, сэр. – Алекс переводил взгляд от Кассета к Валентино. Внезапно он повысил голос: – Мы сможем провести все спокойно и тихо, если вы двое будете слушаться меня и позволите мне заняться организацией дела.
– Мы находимся в несколько затруднительном положении, – заметил Кассет. – Вообще-то это международное дело, но отвечаем за него мы. Надо бы привлечь к этому Бюро…
– Ни за что! – яростно выкрикнул Конклин. – Только те, кто находится в этой комнате, и все!
– Перестань, Алекс, – просительно произнес Валентино, покачивая головой. – Ты в отставке. Ты не можешь тут командовать.
– Отлично! – Конклин уже не сдерживал себя. Поднимаясь со стула, он чуть не упал, но вовремя оперся о трость. – Следующая станция – Белый дом, кабинет некого председателя АНБ по имени Мак-Алистер!
– Сядьте! – приказал ему директор.
– Я в отставке! Вы не можете мной командовать!
– Я и не думал. Я просто беспокоюсь за ваши жизни. Насколько я понял, ваши рассуждения сводились к тому, что тот, кто стрелял в вас вчера вечером, промахнулся специально, выбрав жертвой первого попавшегося человека. Все это весьма противоречиво и основано лишь на том, что вам удалось скрыться в суматохе после выстрела. Но мои предположения…
– Мои предположения основаны на паре дюжин операций, в которых я принимал участие за время службы здесь, и в Отделе военно-морской разведки, и еще в местах, названия которых вы вряд ли сможете произнести, да и знать вам о них не нужно.
Руки директора лежали ровно на подлокотниках кресла, ладони крепко сжимали дерево. Голос его стал жестким, командным.
