Ультрафен - страница 25

– Хм. Вполне возможно, – спокойно ответил Бердюгин. – Ведь для многих умерших я последний, кто прикасался к их телу, к трупу… Вот оттого-то, наверное, у меня так часто болит голова, порой, её как будто бы обручем стягивает, или веревочной петлей, – пожаловался он.

В коридоре послышались шаги, стук кованых сапог.

– Идут! – полушепотом сказал Феоктистов. – Я у окна, а вы их принимайте. Заговорите их чем-нибудь из сверхъестественных сил, религией. Бывают, мол, случаи… ну и так далее.

– Хорошо, хорошо…

Стоя у окна, Феоктистов принял задумчивый глубокомысленный вид.

9

Вошли Шалыч и Галимханов. Оба обеспокоенные, в глазах тревога и вопрос. Феоктистов, скрестив руки на груди, медленно повернулся от окна к ним.

– Проходите сюда, товарищи. Садитесь, – пригласил Бердюгин, показывая на стулья, один из которых освободил сам.

Гости прошли, не сводя встревоженных глаз с обоих присутствующих.

Бердюгин, отойдя от стола, прохаживаясь, начал разговор.

– Вы, пожалуйста, уж не сетуйте на меня. На нас… Но иногда в нашей жизни происходят такие чудеса, которые объяснить не сразу возможно… Вы культурные люди, прочитали немало книг, наверно, знакомы с такими примерами из классической литературы, когда умершие вдруг начинают подмигивать или улыбаться, или даже кривить рожицы. Иногда даже поднимаются из гроба. А если взять примеры из Гоголя, там покойники даже летают в гробах, устраивают оргии. Есть случаи, когда слышат в доме голос покойного. А есть случаи, когда убиенные каким-либо образом пытаются указать на своих убийц: то ли жестом, то ли взглядом, то ли…

– Вы чо?.. Вы хотите сказать, што этого человека мы убили? – остановил доктора Саша. Лицо его побледнело, но хладнокровие не покинуло.

– Я, молодой человек, ничего не хочу сказать. Это скажет следствие. Я только хотел бы вас предупредить, что если вы, подойдя к покойнику, вдруг обнаружите на его теле что-либо необычное, то не пугайтесь. Ибо природа и Господь Бог ведают, что творят. Это мы не можем предугадать, а им… – Бердюгин многозначительно поднял палец и возвел к потолку глаза, словно священник на молебне.

За время его беседы, Феоктистов прошёлся дважды вдоль окна к стеклянному шкафу. Прохаживаясь, подошёл и к прибору. С любопытством обывателя осмотрел его. Даже коротко припал к нему глазом, оторвался. Встал, привалясь задом к подоконнику и посмотрел на собеседников. Потом, улучив момент, вновь припал к прибору.

Над Бахашкиным алел слабый нимб. Он чем-то напоминал нимб, который был над Бердюгиным, но слабее. Это насторожило Феоктистова.

Анатолий перевёл прибор на Галимханова и… позабыл про Бахашкина. Над головой Галима алел оранжевый шар и, что самое удивительное, в нём были видны глаза. Казалось, они излучали пучки света негодования и возмущения, направленные в затылок Галимханова. Анатолий заволновался, на лбу выступила испарина. Он оторвался от прибора и с шумом выдохнул, словно отпыхиваясь.

Бердюгин глянул на него и поднес ладонь ко рту: спокойно!.. И тут же проделал пальцами движение, напоминающее вытирание уголков рта. Феоктистов понял его предупреждение и повторил выдох уже с безобидно-задумчивым видом. Отвернулся к окну.

– Вы верите в Бога? – спрашивал Бердюгин милиционеров.

– Ха! Чё в него верить? Эти сказки нам ещё в школе разъяснили. Нет Бога, – парировал Галимханов.

– А Аллах?

– И Аллаха нет.

– А вы? – обратился Бердюгин к Бахашкину.