– Мы? Вчера вечером ты заявил, что свою часть работы я выполнила.
– Но тебе ведь хочется узнать побольше о таинственном майоре, верно? Ты можешь просто сидеть, навострив уши, пока я буду вести разговоры.
Через пять минут они находились в баре «Зеленый лев», грея ноги у пылающего камина. Джорджия, пристрастившаяся к грубому сидру, какой варят на западе страны, и питавшая теперь здоровое почтение к его крепости, держала обеими руками кружку.
– Удачи, Гарри! – воскликнула она и сделала глоток.
«Зеленый лев» ничем не напоминал модные столичные пабы, блестевшие хромом и не располагавшие к долгим посиделкам; здесь вы на целый вечер усаживались на жесткую скамью, растягивая скромную пинту или две на три часа неспешного распития и еще более неспешной беседы. Само молчание было тут компанейским. Оно напоминало Джорджии о военном совете, который она однажды посетила в числе жителей одного меланезийского острова. Полчаса просидев на корточках в полной тишине в хижине, воины разошлись. Джорджия спросила вождя, когда же состоится военный совет.
«Мы только что его закончили», – последовал ответ.
Похоже, телепатия была в ходу и в «Зеленом льве», поскольку Гарри Льюс неожиданно нарушил молчание словами:
– Я слышал, вам нанес визит майор Кестон.
– Быстро же в Фоулитоне расходятся новости, – заметила Джорджия.
– Он был здесь позавчера и мешал работать, задавая кучу дурацких вопросов о вас. «Почему, черт побери, он спрашивает меня, – сказал я себе, – если они настолько ему интересны, сходил бы сам и поговорил с ними». «Меня это не касается», – заявил я. Тогда он объявил, что сходит.
– И из этого вы сделали свое заключение? Но приход майора сюда меня удивляет. Он сообщил, что не пьет.
На худом, похожем на мордочку хорька лице Гарри отразилось праведное негодование. Он смахнул с жилета сигаретный пепел и ловко плюнул в огонь.
– Он и не пил. Стоял в баре ровно двадцать минут и не купил даже пачки сигарет. Неправильно это, по моему мнению.
– Майор вроде весьма популярен в этих краях?
– И да, и нет. Говорят, он общается с фермерами, и они частенько заглядывают на Ярнолдскую ферму. Но ему хочется верховодить… По отношению к жителям деревни он слишком заносчив. Когда майор приехал сюда, мы в его честь звонили в колокола, так сказать, поскольку его семья была сквайрами в Фоулитоне…
– Я и не представлял… – перебил его Найджел. – Думал, он тут новичок.
– Кестоны уже два поколения не живут здесь, и в последнее время Фоулитон-Хаус пустовал. А теперь ответьте мне, мистер Стрейнджуэйс, и вы, мадам, почему майор не поселился в Фоулитон-Хаусе, если хотел обосноваться тут как сквайр?
– Вероятно, ему это было не по средствам?
– Как же, черт меня побери, да он, наверно, тысячи угрохал на перестройку Ярнолдской фермы. Деньги у него есть, это точно. Теперь другой момент. Тогда майор нанимал местных рабочих, но в прошлом году, когда захотел сделать пристройку, привез для этого чужаков.
– Чужаков?
– Из Лондона или откуда-то оттуда. Мы с ними не знались. Неправильно это. По слухам, ему построили отличную мастерскую. Просто чудеса творит там своими руками.
– Мы должны сходить туда и посмотреть.
– Только не отправляйтесь туда поздно, – произнес Гарри, лукаво подмигнув Джорджии.
– Почему же?
– Неужели вы никогда не слышали о призраке Ярнолдского перекрестка? Тогда вон расспросите Джо. Никто из нас не любит ходить мимо того перекрестка ночью, правда, Джо?
