Никита промолчал. Всякий раз, когда он думал, что вся его жизнь пройдёт здесь, в Капчике*, ему становилось так не по себе, что вместо живота появлялось ощущение огромной дыры, куда он сейчас весь и вылетит со свистом. В такие моменты он даже немного завидовал девчонкам. Тем в жизни гораздо проще, нашла себе мужа богатого, живи и радуйся. Все фильмы про это. А им, парням, сложнее. Всё самим. Но! Никита ни кому этого не говорил, но он верил, что ему обязательно повезёт, что-то произойдёт, и у него начнётся совсем другая жизнь. А вдруг найдётся его отец? Такое тоже в кино показывали.
Лёшка в разговор не вмешивался, смысла не видел сотрясать воздух. Будет так, как надо. Его задача младшего до ума довести и на ноги крепко поставить, а дальше каждый сам отвечает за личное счастье и бережёт бабушкино здоровье. Они поели. Лёша расчистил перед собой стол, подмигнул бабе Любе и выдал: «Та-дам!»
– Держи, братишка, от нас, – пустое место заняла белая лаковая коробочка.
Всю грусть с Никиты, как рукой сняло.
– Вау!
Он мельком заметил, как лица бабушки и брата расплылись в улыбках. Заговорщики! Про такое и молчали! А если это не то, чем кажется? Его по настоящему встряхнуло, щёки-уши зажгло, как от кипятка, в руках дрожь, лоб в испарине. Он открывал коробку и не верил, что это происходит на самом деле. Как так? Это же то. То, о чём он мечтал. Откуда деньги-то взяли? Верхняя крышка, зараза такая, ни как не снималась. Никита с сопением стянул её, убрал мягонькую прослойку и достал из ячейки серебристый смартфон. Мир перестал существовать.
О смартфоне он мечтал давно. У соседа по парте уже был, и они часто на переменах вместе смотрели всякие видосы. Там такие же пацаны, как они, пели, танцевали и несли всякую чушь. Это было прикольно, но главное – они были популярными и им за это платили. Никита тоже так хотел. Он не понимал, почему ни кто из класса так не делает.
Лёшка уже полностью собрался и заглянул к нему в кухню:
– Свою раскладушку бабуле отдашь, – Никита, не отрываясь, покивал головой, да, да, – Симку я вставил новую и свой номер вбил, – уже из прихожей долетал до него голос брата, – Всё, я ушёл. Ты тоже давай, не залипай там.
– Иди, иди, я его отправлю, – баба Люба взяла белую рубашку с гладильной доски и встала в дверях:
– Никитушка, мы тебя ждём, – она прижимала рубашку и любовалась внуком.
Совсем взрослый парень, всего на полголовы от старшего отстаёт. А красавец-то какой! Не рохля, вон как мускулы проступают и да же пресс в кубиках.
Пожить бы ещё! Увидеть, как их жизнь сложится. Свою упустила, всё на потом откладывала, уже и время вышло. Дочь жить боялась, а с внуками нельзя промахнуться.
– Им за нас с тобой двойную порцию положено, поняла? Ты здесь за ним не следила, а оттуда – обязана! Слышишь меня? Веди наших мальчиков к счастью, прямой дорожкой веди, и оберегай!
С ней всегда так, начнёт о внуках думать, сразу с покойной дочерью говорит, считает, что она их ангелом-хранителем стала. Баба Люба проморгалась. Не-не, больше ни каких слёз. У нас всё хорошо, вот и не зачем сырость разводить.
– Кита, ну, опоздаешь…
Никита через силу оторвался от подарка, нырнул в рубашку и закружил бабу Любу по комнате.
– Что ты, что ты, отпусти меня, – она вцепилась в его плечи, – тяжеловата я для тебя.
– Ты у нас пушинка! – он поставил её на пол и расцеловал. – Это лучший день в моей жизни!
