– Поцелуй меня, – снова попросила Алиса.
Марк провел рукой по пылающим щекам, идеальному подбородку, коснулся мокрой шеи, потом осторожно укрыл ее одеялом и отошел. Алиса улыбнулась ему, завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Он вернется к ней через час, который проведет в томительных попытках прогнать это наваждение прочь, но желание вновь увидеть ее возьмёт верх и он убедит себя в том, что не сможет уехать домой, не проверив ее состояние еще раз.
В палате стало темнее, луна спряталась за деревьями и только тусклый свет коридорных ламп проникал сквозь мутное стекло двери. Марк бесшумно подошел к кровати. Температура спала, пульс ровный, дыхание спокойное.
– Где же твои крылья? – прошептала Алиса, чуть приоткрыв глаза. – Они тебе очень идут.
Марк осторожно склонился над ней. Неужели он ей действительно сниться или она просто издевается над ним? Но глаза девушки были плотно закрыты, ровное дыхание говорило о крепком, глубоком сне. Он посидел с ней еще какое-то время, ласково гладя по голове и вслушиваясь в легкое дыхание, потом встал и вышел из палаты. Медсестры на посту не оказалось и Гельман подумал, что с удовольствием остался бы здесь дежурить, лишь бы не возвращаться в пустую холодную квартиру, где его никто не ждет. Но мысли ведь только результат работы нейронных связей, ему как врачу это отлично известно. А как человек давно и глубоко одинокий, он привык подавлять любые проявления жалости по отношению к самому себе.
Алиса проснулась от скрипа открывающейся двери и нехотя открыла глаза. Шевелиться ей совсем не хотелось, в теле ощущалась слабость и приятная тяжесть, как после долгой физической нагрузки; во рту пересохло, но чувство тошноты отмело все желание попросить воды. Женщина среднего возраста в белом халате и голубых шлепанцах, одетых на белые носочки, подошла к ней и протянула градусник.
– Доброе утро! – бодро объявила она, отчего Алисе еще больше захотелось снова закрыть глаза. – Как самочувствие? Температуру померяете, градусник оставите на тумбочке. Обход в 9 часов и обязательно приберите свои вещи. Заведующий не любит беспорядка в палатах, – быстро чеканила она у зеркала, заправляя волосы под шапочку, потом окинула критичным взглядом тумбочку, кровать и стул рядом с ними и, не обнаружив на них ничего провокационного, а точнее отметив полное отсутствие вещей, неопределенно мотнула головой и вышла.
Алиса поставила градусник и закрыла глаза. Она открыла их снова под чьим-то пристальным взглядом и тактичным женским кашлем. «Обход в 9 часов», – мелькнуло в голове. Значит, она проспала почти 3 часа, в обминку с градусником, который, к счастью, не выпал и не разбился. Перед ней стоял Михаил Соломонович в компании двух молодых женщин. Увидев его, Алиса по-детски протерла глаза и широко улыбнулась мужчине, тут же подумав про себя, что это как-то глупо улыбаться вот так врачу в палате после операции. Но он развеял все ее смущение, улыбнувшись в ответ, и осторожно расположился на краю кровати. Пока он осматривал ее, задавал вопросы и успокаивал, Алису, наконец, отпустило. Она поняла, что самое страшное уже позади, и теперь стены больницы вместе с ее врачами уже не казались ей чем-то пугающим. А потом он ушел, оставив ее наедине с бесконечностью ожидания.
Алиса следила за медленно плывущими рваными облаками. Ее природная фантазия рисовала горы, водопады, невиданных животных. Вдруг дверь палаты тонко скрипнула и в проеме показалась голова мужчины, который тут же зашел внутрь.
