Улыбка с глазами печали - страница 23

Машина стояла на том же месте.

Только я успела отпрянуть от окна, как услышала тихий скрип открывающейся входной двери.

– Маша! – услышала я голос Максима, – хватит ребячества. Опасно находиться ночью одной в грязном незнакомом подъезде. Выходи, я довезу тебя до дома.

Краска стыда залила мне лицо. Опять, я оказалась в глупом положении. Как он догадался.

Я тихо спустилась. Не глядя на него, прошла мимо, открыла дверь и направилась к машине.

Помогая мне сесть в машину, Максим прошептал:

– Если не хочешь идти домой, мы можем покататься по городу.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Нет.

Молча доехали до моего дома.

– До свидания.

– До завтра, Маша.

Я постояла немного, провожая машину взглядом. Потом подняла голову и посмотрела на свои окна. Свет в них не горел.

«Слава Богу».

Тихо зашла в квартиру, не зажигая свет, скинула туфли и на цыпочках направилась в свою комнату. В моей комнате, в темноте сидел Тимур. Я даже вскрикнула от неожиданности. Дело в том, что он избегал заходить сюда, давая понять, что не признает меня членом семьи.

Сердце мое наполнилось радостью и нежностью к нему и… как ни странно, болью.

– Тимур…

– Ничего не говори. Посиди со мной.

Подошла и села на свою кровать. Он молчал, и я молчала.

– Ты пила вино.

Это было обвинение или просто констатация факта? Я не поняла, так была удивлена его поведением.

–Да. Немного.

– Я знаю. Ты никогда не позволяешь себе лишнего. Почему ты со мной, Маша?

– Потому что…

– Почему? – злость и боль раненного зверя слышались в его голосе.

Людиииииии! Вы не представляете как мне было тяжело ответить на его вопрос. Что двигало мной? Любовь? В последние годы я только и твердила себе, что да, я люблю Тимура, поэтому я с ним. Но сегодняшний день заставил меня усомниться в этом. Чувство вины? За что? Разве я была виновата за изуродованную на войне жизнь Тимура? Но я чувствовала себя виноватой. Уже давно я взяла ответственность за дальнейшую жизнь Тимура на себя и сейчас не могла отступить.

– Потому что, люблю.

Он усмехнулся.

– Докажи мне это.

– Как еще я должна доказать тебе свою любовь?

– Ты же считаешь меня своим мужем, не так ли?

– Да.

– А как доказывают жены свою любовь мужьям?

«Боже. Они что, все с ума что ли по сходили сегодня?»

– Хорошо. Как ты себе это представляешь?

– Я решу как, а пока начнем.

Кадык мой судорожно дернулся. Я не ожидала от него этого. Но как говориться, назвалась груздем…

Я начала раздеваться. Тимур включил ночник.

Я говорила себе: «Так надо. Этим ты докажешь ему свою любовь». Но я чувствовала себя покорной овцой идущей на резню. И все равно шла.

Разделась и встала перед ним.

– Ложись на кровать.

Я легла.

Он так же нервничал, как и я. Его рука дрожала, когда коснулась моей груди. Он сжал ее и… заплакал. Я кинулась к нему, обняла, прижала его голову к своей груди.

– Миленький мой, любимый. Я твоя, слышишь? Я твоя жена. И я буду любить тебя. Не плачь, пожалуйста, солнышко. Миленький мой, хочешь, я буду целовать тебя везде, где ты захочешь? Я дарю тебе свое тело. Я буду доставлять тебе наслаждение, как только ты позовешь меня. Мы сможем. Поверь мне.

Я шептала ему и шептала. Взяла его руки в свои и проводила по своему телу.

– Ты не обманываешь меня?

– Никогда! Не обманывала, не обманываю, и не буду обманывать.

– И ты всегда скажешь мне правду, какой бы она не была?

– Всегда.

– Люби меня, пожалуйста. Ты нужна мне.

Я помогла ему лечь в мою кровать.