– Удалось ли мне заинтересовать его? – размышлял он, всё прокручивая и прокручивая в уме дальнейшие шаги.
Хотя работа предстояла сложная, Миллер не сомневался в необходимости действий.
– Так или иначе, проект ИскИн не должен попасть куда не надо, – тревожно забилась мысль в его сознании.
И он начал осознавать, что этот случай мог стать куда более значимым, чем казалось на первый взгляд.
Со свежей решимостью он вышел из паба «Трилистник» и направился к своей машине. Вечерний воздух помог ему взбодриться и настроиться на предстоящую работу, ведь он был готов к любым вызовам.
По дороге домой он подумал:
– Как бы всё не закончилось, я знаю, что старался изо всех сил, – убеждая себя в правильности своего пути.
Настроение борьбы и решительности оставалось с ним, подталкивая к действиям, которые, возможно, будут важнейшими в его карьере.
Елена Алексеевна Сергеева
Елена Алексеевна заботливо расставляла чашки на столике для чаепития, укладывала сладости на тарелку и заваривала ароматный чай. Воздух уютной гостиной наполнялся лёгким паром, а окна, слегка запотев от тепла, создавали ощущение уединённого мира. Она проверила, правильно ли уложен каждый элемент сервировки, всё должно было быть идеально для важной встречи.
– Всё как обычно, только… нет, что-то сегодня не так, – шептало интуитивное недоверие в её голове, когда её муж, Алексей Иванович, уже ждал прибытия американского гостя – учёного по имени Джейсон Миллер. Елена замечала в нём едва уловимое волнение; Алексей обычно не вёл себя так, когда был уверен в госте.
Между делом Елена отметила сама для себя, что её чутьё ещё ни разу не подводило – она знала, что если её внутренний голос подсказывает неладное, то, вероятно, что и вправду стоит бить тревогу. Она расположилась на скамье в углу за ширмой, чтобы слышать то, о чём будет говорить Алексей с гостем.
– Просто пережиток детективных романов, или, как это обычно бывало у какого-нибудь восточного правителя, когда кто-нибудь из его наложниц внимательно слушала разговор в тронном зале, чтобы потом доложить своему господину о том, что она почувствовала, – посмеивалась она про себя.
В это время у порога прозвучали шаги, раздался звонок, и дверь распахнулась. Джейсон Миллер зашёл к ним в дом.
Вежливые слова приветствия легко проникли сквозь ширму, и Елена прислушалась, готовая ловить каждое слово. Неприметная из своего укрытия, она остро осознавала, что предстоящий час может быть решающим – как для её мужа, так и для всего, чем они оба дорожили. И вот она вслушивалась в детали разговора за чаепитием, а её взгляд был прикован к миниатюрной ракушке на деревянной опоре ширмы. Её мысли погружались всё глубже в туман подозрений. Она анализировала каждое слово Миллера, в его голосе сквозило что-то иное, неуловимое, но тревожащее.
Алексей Иванович был увлечён разговором, объясняя сложные идеи так обыденно, словно говорил о погоде. Елена же, скрывшись за ширмой, замечала невербальные сигналы Миллера: малейшее напряжение в улыбке, поспешный взгляд, слишком уж сильное давление на слова. Она складывала их в голове в последовательную картину.
Прячась от последних лучей заходящего солнца, она вглядывалась в поведение Миллера, ловила каждый его жест, каждое слово. Она ощущала ветер перемен и угадывала, что его расспросы касаются не только научной работы.
С каждым разговором о кодировании знаний в памяти когнитивного агента и алгоритмах их обработки, она чувствовала рост напряжения – словно каждый обмен мнениями закладывал фундамент для чего-то большего и потенциально опасного. Елена знала, что Миллер изо всех сил старался что-то выведать, и её интуиция подсказывала, что его интересы выходят далеко за рамки чисто академических.
