А вот и Жорик. Сидит себе под листом, потирая лапки, а в паутине, растянутой между стеблями, трепыхается пара мелких мушек.
– Привет, Жорик! Я к тебе за помощью! – решил я сразу перейти к делу, но каждый, как известно, видит всё со своей колокольни.
– О, Кондратий, дружище! Я смотрю, ты с угощением пожаловал! – обрадовался Жорик.
– Нет-нет, это не угощение! Это моя… эээ… подруга, и ей нужна твоя помощь! – поспешил я разубедить его.
– Как это!? Друг мой, с каких это пор ты дружишь с бабочками? – возмутился Жорик.
– Вот с этих самых, дорогой мой. Так ты поможешь? – настаивал я.
Паук Жорик тяжело вздохнул:
– Это испытание нашей дружбы, да? Или силы воли? Я постараюсь сделать всё, что могу… Ну, хорошо, бабочку не обижу! А вообще, что стряслось-то?
– Я знал, что могу рассчитывать на тебя, друг! – с гордостью ответил я. – На бабочку напали и потрепали одно крылышко, и теперь она не может летать. Я подумал, может, ты придумаешь, как помочь ей? У тебя ведь паутина и опыт, а, Жорик?
– Что ж поделаешь с тобой, Кондратий, помогу, чем смогу… Веди сюда свою бабочку! – грустно проговорил Жорик.
– Кондратий, я боюсь… Вы ведь не оставите меня одну с…? – пролепетала испуганная бабочка.
– Конечно, не оставлю, не бойтесь! – пообещал я ей.
Остаток светового дня прошёл в работе. Я держал Мелиссу за лапку и беззаботно болтал с Жориком. Паук был немногословен и очень сосредоточен. Он оплетал, скреплял, соединял. Откуда-то нашелся обрывок крыла другой бабочки, и Жорик трудился искусно и кропотливо, вживляя его в крылышки Мелиссы. Я же поддерживал дружелюбную и непринужденную атмосферу: моя болтовня успокаивала бабочку и напоминала пауку о том, что сейчас он друг и лекарь, а не кровожадный хищник. Вскоре операция была завершена. Жорик отполз и критически осмотрел своё творение.
– Ну, что же, бабочка, Мелисса, взмахни-ка крылышками! Нужно оценить прочность и целостность! – попросил он бабочку.
– Давайте, Мелисса, смелее! Я рядом! – подбодрил я её, а про себя подумал, до чего же комично смотримся мы все: волосатый суровый паук, массивный жук и хрупкая, пестрокрылая бабочка. Разве есть что-то общее между нами? Едва ли. Но всё-таки мы вместе, мы нужны друг другу, и сейчас мы все словно стали больше, чем просто паук, жук и бабочка. Что-то большое и тёплое собрало нас вместе. Я чувствую!
Мелисса неуверенно поднялась на лапки и плавно расправила крылышки. На месте оборванного красовалось нежно-голубое крылышко мотылька-однодневки, оплетенное ажурным кружевом тончайшей паутины. Бабочка легко взмахнула крылышками и поднялась в воздух. Мы с Жориком смотрели на неё, не отрываясь. От зрелища легко и счастливо парящей бабочки у нас захватило дух. Она порхала меж стеблей, поднимаясь всё выше и выше. Вскоре бабочка почти пропала из поля нашего зрения, мерцая светлым пятнышком над травами и цветами, а на её крылышках играло заходящее солнце.
– Отличная работа, друг, спасибо тебе! – я поблагодарил Жорика и тепло похлопал его лапкой по мохнатой спине.
– Да, работёнка была непростая! Умеешь ты озадачить, Кондратий! Как ты теперь? – кряхтя произнёс Жорик.
– Как я? Да как прежде! Ведь жил же как-то? А сейчас мне гораздо приятней! Я кому-то нужен, я помог такой красивой бабочке, и как-то всё не зря, правда ведь?
– Наверно… Раньше я не думал о том, нужен ли я кому-то… Оказывается, мои лапки могут не только ловко оплетать добычу и разрывать её на части… Я могу что-то создавать! Возрождать из небытия! – задумчиво произнес мой паук.
